– Я к тебе не вернусь, Билл, – сказала Элиз твердо, хоть и побледнела.
Босс обернулся и медленно смерил ее взглядом. Пренебрежение, которое она заметила в холодных глазах, заставило ее по-новому взглянуть на него. Сердцебиение участилось, душа заныла.
– Хочешь, чтобы повторил двухминутный экзерсис? Могу… – И он насмешливо прищурился.
Лицо девушки залилось краской.
Билли ухмыльнулся:
– Между прочим, если бы пожелал, то овладел тобой прямо здесь, на полу, ты прекрасно знаешь. Ну ладно, твои замечания учту, а что касается наших отношений, статус-кво восстановлен.
– Нет, нет и нет! – громко и четко произнесла девушка.
– В шесть я приду! – отрезал он, хлопнув дверью.
Элизабет долго стояла ошеломленная. Внутри все клокотало. В который раз она поразилась воистину дьявольскому умению Блэкмора повернуть дело так, как было выгодно ему одному.
Сама виновата! – проклинала она себя мысленно и, не сдержавшись, вскрикнула:
– Черт его побери!
Звук ее голоса заглушило хлопанье двери в коридоре.
– Черт знает что! – в сердцах воскликнула она, догадавшись, что Билли пожаловал в кабинет Роберта.
Что же я наделала! – обрушилась на себя девушка. Проклятый язык!.. Как продержаться до конца дня, начавшегося так нескладно? – подумала она, опускаясь в кресло. И события вечера, словно кадры кинофильма, поплыли перед ее глазами….
– Очередная папочкина потаскушка…
Элизабет, одиноко стоявшая среди приглашенных на день рождения к Берте Блэкмор, услышав тираду на той злополучной вечеринке, призвала на помощь все самообладание, стараясь погасить гнев, проступивший белыми пятнами по краям неестественно яркого румянца.
Виновница торжества, отозвавшаяся о ней столь уничижительно, отделилась от небольшой группы гостей, для которых предназначалась реплика, и неторопливо прошествовала мимо Элизабет, даже не удостоив ее взглядом, прекрасно понимая, что та ее услышала.
Сердце Элизабет колотилось, ее била нервная дрожь, мысли путались. С трудом подавляя желание ответить дерзостью, она заставила себя сдержаться, судорожно сжав бокал с шампанским.
Берте не мешало бы задать хорошую взбучку, чтобы впредь не распускала язык, думала Элизабет, не в силах даже выпить глотка шампанского. Неужели ее обожаемый папочка настолько глух и нем? Позволяет дочери вести себя, как ей заблагорассудится. Просто возмутительно!
Синие глаза девушки, сверкнувшие недобрым огнем, отыскали виновника ее негодования. Он стоял в другом конце зала, окруженный «сливками» общества. Они рассказывали, вероятно, что-то забавное, поскольку Билли улыбался уголками красивых чувственных губ.
