— Менты борзеют: говорят, бандиты разрешили им нас грабить, требовать накладные, сертификаты и все такое.
— Да они и так имеют право!
— Раньше же не спрашивали! Только прописку…
— На «С-3» «сервисы» опять дурью маются! Обходят всех и говорят: «Завтра высота палатки — строго три метра. У кого на пять сантиметров больше — отрезать, у кого меньше — нарастить!» И теперь продавцам в палатке стоять нельзя, только сидеть.
— А как же работать сидя?
— Как хочешь, так и работай, а стоять нельзя.
— Слыхал, вчера на Южном Ядре менты бандитов так отвалтузили, что за ноги полумертвых тащили из Лужи, бошки колотились об асфальт!
— Не может быть. Менты куплены.
— Да не местные! Чуть ли не МУР, говорят.
— Что-то сегодня чай-кофе коробейницы не катают, горяченького охота!
— Перебьешься! И не покатят! Вчера коробейницу одну порезали за что-то, сегодня собрание у них.
— Нет, это санэпидемстанция наехала!
— Ну, отмажутся. Скоро покатят!
— Налетел какой-то, орет: «С тебя триста!»
— Бандит?
— А хрен его знает, кто он такой: мент или бандит. Цепур на шее в два пальца толщиной, мамон до колена отвисает!
— Ну, и что?
— Да ничего. Отозвал его кто-то, наверно, забыл про меня.
— Пленку полиэтиленовую с крыши снимать заставляют! «Сервис» прошел — всем, говорит, снять пленку.
— А если дождь?
— Я, говорит, дождем не командую, а пленку снять.
— Вчера у Верки мешок с водолазками чисто махнули, никто не заметил. На восемь «штук», говорит.
— Баксов?
— Очумел? Ты посчитай! Рублей, слава Богу.
На «Луче» нашем шухер какой-то. Суетятся все, бегают от палатки к палатке. Соседи-хохлы рубашки снимают с витрины и в мешки свои запихивают. И многие так, особенно «черные». В чем дело?
— ОМОН, — шипят отовсюду, — ОМОН!
И хозяин «железки», тоже азер, быстро идет вдоль ряда и предупреждает:
— ОМОН на рынке! Ко мне сдаваться будешь? Быстро! Закрываю!
На «Луче», как и на многих лужниковских аллеях, только с одной стороны сборно-разборные палатки стоят. С другой — стационарные, железные, размером раза в четыре больше разборных. Утром арендатор «железки» выставляет вокруг нее десять-пятнадцать раздвижных столиков и сдает их всем желающим для торговли. Это — от себя, мимо кассы, таковы условия аренды. На ночь же он принимает на хранение товар от всех окрестных торгашей. Это тоже разрешается. Плата по таксе: мешок — пятнадцать — двадцать рублей, сумка — десять. Многим неохота непроданное барахло домой увозить, утром опять привозить, многим, особенно приезжим, просто некуда его девать, но, так или иначе, «железка» забивается под крышу. Сам хозяин-азер тяжелые мешки-сумки эти ворочать, конечно, не будет — западло ему. Нанимает рабочего, иногда своего, азера, иногда русского.
