Ян обернулся на въезжавший в ворота отряд, должный сопровождать его (или препровождать — это уж как посмотреть) — и начал ругаться так, как не ругался еще никогда: обозной телеге гордо восседали двое — давешний монашек, у которого он даже имя не удосужился спросить, и… Разумеется Марта, что б ее!
Вот же не имеется бабе, добавляя в весь этот калейдоскоп еще одну бусину! Лют подлетел к инквизитору, сгребая его за грудки — и никто в этот момент не помешал бы ему перервать тому артерию, или всадить туда же нож.
— Только тронь ее! Только тронь, я за тобой с того света приду! Не ведьма она!
НЕ ведьма! Просто баба! Умнее вас всяких! Красивая — у мертвого встанет! И у вас встает, потому и беситесь!
Иоганн Хессер пристально смотрел в бешенные звериные глаза, не делая ни одного жеста и не зовя на помощь.
— Руки убери, — ровно сказал он.
Лют фыркнул и нехотя разжал пальцы.
— Я вам нужен — вот он я: уже подо всем подписался! Зачем?
— Хочешь верь, хочешь не верь, волк…
— У меня имя есть! — взревел Ян, окончательно теряя над собой контроль.
— Хочешь верь, хочешь не верь, Лют, — так же ровно продолжил инквизитор, — Я ее сюда не звал. Сама пришла. Но так даже лучше: она первая к ним пойдет — торговаться… Ты, волколак сам в капкан не полез бы, так что так правдивее даже…
Ян усмехнулся только.
— Ты ведь нас в покое не оставишь, даже если я все по-твоему сделаю… Так, фору даешь.
Хессер не счел нужным отвечать на очевидное.
— Пусть так! Посмотрим, чья правда!
— Иди, ешь с веселием хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим (Екклезиаст, 9,7), — процитировал ему в след инквизитор.
Если б не отряд, равномерно окружавший их телегу, двое инквизиторов за спиной, не считая самого Хессера, — как и не было ничего. Приезда в обитель, крещения, расставаний… Они трое все так же тряслись на ухабах, направляясь неизвестно куда.
— Ну, и что ты о себе думаешь? — неласково поинтересовался Ян, даже не глядя в сторону Марты.
— Сам же говорил, дура… — она виновато пожала плечами.
— Поздновато спохватилась!
— Чего уж теперь… Что ты будешь делать?
— Что сказано, — отрезал Ян, и Марта больше ничего не решилась спрашивать.
Она смотрела на опущенную светловолосую голову, безнадежно поникшие плечи, подавляя в себе желание подсесть рядом, обнять, утешить… Уриэль сидел между двумя помощниками Хессера, который ехал верхом, и судя по виду был готов к самому страшному.
На ночлег остановились в какой-то деревеньке. Когда его стащили на землю, у юноши подкосились затекшие от веревок ноги. Уриэля ткнули в угол, не развязывая стянутых за спиной рук и не снимая повязки с глаз. Марта не выдержала: первым делом поднесла ему напиться, а потом и миску с похлебкой, раз ее никто не одернул.
