— Он умирает?
Марта опасливо рассматривала юного колдуна, который принял такое деятельное и страшное участие в ее спасении, не решаясь задавать никаких вопросов. Стыдно признаться, но она с большим облегчением приняла бы его смерть, чем пробуждение, вполне резонно опасаясь человека, способного на такое, как бы жалко он не выглядел.
— Черт его знает! — с досадой отозвался Ян, — В прошлый раз он тоже отрубился, но оклемался быстрее…
Лют зло взъерошил пятерней волосы: надежды на убежище и приятное времяпрепровождение мало того, что не оправдались, так он еще и завяз куда глубже! Марта ладно, — такая ноша не тянет, а этот?! В городе оставаться нельзя, после того, что он с воришкой вытворил, и всю ночь на чужой территории хозяйничал, снимая сливки, так что ждать пока мальчишка придет в себя и станет на ноги просто негде. К тому же, вообще не известно есть ли на это шансы — и в прошлый раз жуткие чары дались ему нелегко, а сейчас он многократно превзошел то, что продемонстрировал на разбойничьем хуторе. А бросать после всей возни, после того, как он их шкуры спасал, рискуя собой, как-то уж совсем не по-людски…
— Значит так, телега наша на прежнем месте осталась, только перевернута… А вот клячу таки свели. Я что-нибудь на замену присмотрю, и тронемся отсюда.
Снова дожидаясь Яна, Марта вся извелась, хотя утро было самое раннее. Даже исхитрись Лют где-то достать сейчас хоть какую лошадь — ворота ради них никто открывать не станет. Так что как не хотелось ей как можно скорее оказаться подальше от своего бывшего дома и бывших соседей, приходилось смирять нетерпение.
Она бродила по башне как привидение, пиная попадающиеся обломки тяжелым башмаком.
Колокола монастыря Сестер Страстей Господних и церкви Св. Иоакима отметили заутреню. В унисон короткому перезвону прозвучал приглушенный стон и, пересилив себя, Марта вернулась к нише.
Оказалось, что юноша не только пришел в себя, но ему даже почти удалось встать, и ей осталось только подхватить его, что бы не упал. И тут же Марта едва не разжала руки, отшатываясь от упершегося в нее режущего взгляда. Позвоночник разом превратился в ледяной штырь, дыхание оборвалось и сердце трепыхнулось где-то в горле.
Мальчишка сам оттолкнул ее, и забился в угол, сверкая оттуда своими странными глазами. Марта через силу сделала глубокий вдох и постаралась сказать как можно спокойнее:
— Я — Марта. Как тебя зовут?
Эти глаза напоминали ей два запотевших зеркала.
