– Доброе утро, дорогая. Как дела?
Эмма повернулась и одарила отца лучезарной улыбкой.
– Замечательно, а у тебя?
– У меня тоже.
Судя по его виду, это было совсем не так, и у Эммы сжалось сердце. С тех пор как погибла Конни, она начала бояться неожиданностей. Этим утром она сразу поняла, что что-то произошло. На несколько секунд Эмма замерла как вкопанная, но, не желая выдавать своей тревоги, встала на цыпочки и поцеловала Патрика в щеку.
В свои шестьдесят восемь ее отец отлично выглядел. У него была возможность повторно жениться, но он этого не сделал. Когда несколько лет назад мать Эммы умерла от рака, Патрик долго горевал, но все изменилось, когда в его жизни появился Логан.
Малыш был сыном Конни, и это делало его особенным. Патрик обожал свою младшую дочь, хотя Конни вышла замуж против его воли. Ее преждевременная смерть стала для него большим потрясением, чем смерть жены.
– У тебя есть кофе? – нарушил тишину Патрик.
– Конечно. – Сняв садовые перчатки, Эмма направилась к маленькому кирпичному зданию, в котором находился ее кабинет и магазин подарков.
Войдя в просторную светлую комнату, в которой пахло свежесрезанными цветами, Патрик внезапно остановился и широко улыбнулся.
– Что он здесь делает?
Взгляд Эммы упал на кресло, в котором спал ее полуторагодовалый племянник.
– Сегодня утром у него немного поднялась температура, и он не захотел остаться дома.
– Значит, вы с Дженет присматриваете за ним по очереди. – Это прозвучало как утверждение.
– Да, хотя обычно я предпочитаю не брать его сюда.
– Иногда можно. От этого не будет никакого вреда. – Патрик продолжал с обожанием смотреть на внука.
– За исключением того, что он вертит мной, как хочет, когда не спит, – возразила Эмма снисходительно улыбаясь.
Патрик фыркнул.
– Могу себе представить.
– Я знаю, что сильно его балую, но кто бы говорил.
– Я и не спорю.
Улыбнувшись отцу, Эмма налила две чашки кофе. Сев за стол, они потягивали горячий напиток и наблюдали за спящим малышом.
Наконец Эмма не выдержала и, уставившись на Патрика поверх чашки, спросила:
– Что случилось?
– Ничего. По крайней мере, я очень на это надеюсь.
– Тогда почему у тебя такое мрачное лицо?
– Кэл Вебстер.
Руки Эммы задрожали. Поставив на стол чашку, она в ужасе уставилась на Патрика.
– Он вернулся в город.
Патрик произнес слово «он» так, словно это было ругательство.
Положив руку на сердце, Эмма посмотрела на спящего ребенка.
– О боже.
Патрик поднялся, затем снова сел.
Она уже давно не видела отца таким взволнованным. Если быть точнее, со дня смерти Конни. Впрочем, тогда он не был взволнованным. Опустошенным – вот более подходящее слово. И обозленным на весь белый свет. Эта же ярость искажала его черты сейчас.
