– Прошлой ночью, – сказал Копплс, – мистер Баннер предложил мне оригинальную гипотезу преступления. Есть в ней нечто интуитивное и, стало быть, неясное, но в то же время – какое знание мира, редкое, я бы сказал, в его возрасте! Это своеобразный человек, Трент. Мандерсон не зря избрал его своей правой рукой. Это о чем-то говорит. Да и сейчас, мне кажется, он неплохо освоился с делами, которые так осложнились после смерти патрона. Советы его, мне и Мабель, довольно основательны, – что делать нам, пока не вступит в силу завещание… Он сторонник кровной индустриальной мести в версии об этом преступлении. Он так и сказал: «кровная индустриальная месть». И описал ряд случаев, когда совершались покушения на подобных людей, вызвавших злость и отчаяние доведенных до крайности рабочих. Мы живем в ужасное время, мой мальчик. Такого еще не знала история. Диспропорция между производящей и обладающей частями нашего общества так велика, так угрожающа и так безнравственна, что трудно предвидеть будущее. И нет, по-моему, более мрачной перспективы, чем у Соединенных Штатов.
Трент принял эти откровения с печальной рассеянностью. Копплс заметил наконец его озабоченность, и они молча двинулись в сторону дома, темно-красная крыша которого угрюмо проглядывала в разъеме деревьев.
Трент был в смятении. Он чувствовал себя тупым, скованным той лучезарной утренней картиной, когда он увидел миссис Мандерсон. Рыцарская восторженность перед красотой жила в нем с первых наставлений матери, и сейчас его терзала мысль о том, что он может погубить некое совершенство природы. Однако прекратить расследование не мог, такого еще не было. Истина где-то тут, под рукой, нужно только решиться открыть ее, признать, и это должно произойти сегодня.
Войдя в калитку, они увидели Марлоу и американца, разговаривающих у дверей. В тени террасы стояла дама в черном.
Она заметила их и вышла на лужайку. Походка ее, как и представлял себе Трент, была легкой, изящной, спокойной. Когда она обратилась к нему, ее карие глаза смотрели на него доброжелательно. В ее мягкой сдержанности не было и следа тех порывистых эмоций, свидетелем которых Трент стал там, у скалы.
– Я надеюсь, мистер Трент, что все у вас пойдет успешно, – сказала она тихим ровным голосом. – Как вы думаете?
– Надеюсь, что так, миссис Мандерсон. Когда выводы мои будут достаточно серьезными, я попрошу разрешения увидеть вас. В любом случае мне необходимо будет посоветоваться с вами, прежде чем я выступлю в печати.
