И всё-таки, если ни один из алкогольных напитков в баре не способен вернуть забулдыге трезвость, это не по силам и коктейлю из тех же напитков. Или: если хмельного забулдыгу не протрезвляет армянский коньяк, не протрезвит его даже грузинский.
*****
Итак, существование бесцельно. Октопус в океане и птица в небе утверждали это всегда. Человек же догадался об этом сравнительно недавно. Скромности научила его наука. Хотя она же внушала ему некогда, будто его сознание есть часть вселенского плана. Пусть и секретного, но целенаправленного. Как выяснилось, природа — ежели и преследует цель, то не более амбициозную, чем показать, что никакой цели у неё нету. Разве что — бесконечное воспроизведение одного и того же сюжета об абсурдности жизни.
Человеческая жизнь отличается от жизни октопуса и птицы лишь дискомфортностью.
Этим неудобством он обязан собственному разуму. Его нескончаемым попыткам вырвать человека из природы и тем самым инфицировать его. Навязать ему какую-нибудь цель.
Разум давно перестал бы заниматься этим, если бы не достиг какого-то успеха.
Нынешний человек, хоть и обречён оставаться рабом природы, научился также дерзить ей. В форме, скажем, холодильника. Или в форме компромиссного договорного проекта: договоримся, дескать, хотя бы о том, что пусть цели ни в чём и нету — смысл жизни определяется тем, чему именно подчиняет человек свои действия. Человек льстит себе уже самим фактом составления это проекта, ибо природу он воображает себе как партнёра по переговорам. Приблизительно так же польстит себе и жертвенный цыплёнок, если — пока резник точит нож — набросает в своём, цыплячьем, мозгу проект договора с резником о взаимном ненападении.
Человек тем не менее продолжает зазывать природу на переговоры, допуская, правда, что эти эти переговоры могут провалиться. Зато, дескать, могут и не провалиться.
Наоборот, — завершиться успехом.
Как и следовало бы ждать, «партнёр» безмолвствует. Не исключено, — раздумывает над выдвинутыми условиями. Не исключено также, что молчит из презрения. Или — как считают гуманисты (человекоцентристы) — из неоправданного высокомерия.
Каков будет ответ вряд ли кто-нибудь знает. Этот тот самый случай, в котором, как выражался Ионеско, предсказывать вещи можно только когда они случились.
Впрочем, вещи предсказывать возможно лишь в том редчайшем случае, когда они случились по нашей воле, — когда именно нам дана власть их сотворять. Поэтому пока не получен внятный (и даже невнятный) ответ, каждый из нас вправе придти к следующему выводу. Безболезненному для высшей истины. Пусть даже поиск высшей истины и является часто вернейшим источником заблуждений.
