Джо, кивнув дамам, пробубнил на прощанье несколько слов. Он был рад избегнуть взглядов, в которых читалось тайное неодобрение. От напряжения пот катился градом у него по спине. Паренек едва ли не бегом бросился за Пинкни. Старший товарищ освещал лестницу мерцающим светом керосиновой лампы.
На площадке третьего этажа они остановились. Джо едва не наскочил на Пинкни.
– Здесь комната моей младшей сестры, – прошептал Пинкни. – Взгляну, насколько она подросла. Зайди и ты.
– А вдруг она испугается? Ведь я чужой.
– Лиззи трудно испугать. Она всех любит. А сейчас она спит.
Он осторожно приоткрыл дверь и на цыпочках прокрался в темную комнату.
Лиззи спала, свернувшись клубком в детской кровати на колесиках. При мерцающем свете лампы Пинкни увидел, что девочка опасно исхудала. Ее впалые щеки и большие глазницы заливала тень.
– Господи!.. – в ужасе прошептал Пинкни. Лиззи проснулась и посмотрела на лампу. Закрыв глаза костлявыми кулачками, она завизжала.
Пинкни сунул лампу приятелю и опустился у кровати на колени.
– Тсс… Лиззи, золотко, тише, детка.
Он хотел обхватить ее рукой, но девочка брыкалась и отбивалась, продолжая визжать.
– Лиззи, это я, Пинни. Твой Пинни, сестричка. Визг прекратился. Наступила тишина. Вдруг Лизи захрипела, будто задыхаясь. Руками она хватала воздух, словно хотела восполнить нехватку в легких. Пинкни, обезумев, пытался успокоить девочку, что-то приговаривая и похлопывая ее по спине.
– Оставь ее! – услышал он голос Джулии. – Ты напугаешь ее до смерти.
Она дернула Пинкни за уцелевшую руку. Пинкни позволил вывести себя в коридор.
– Она всегда задыхается, когда очень испугана. Но так сильно она еще не кашляла.
Пинкни старался не вслушиваться в мучительные, удушливые хрипы.
– Может быть, послать за доктором?
– Доктор Перигрю осматривал ее. Он сказал, что с возрастом все пройдет и что болезнь не смертельна.
– Но ведь это жестоко, тетя Джулия.
– Возможно. Но так уж обстоят дела. Послушай. Ей уже лучше.
Пинкни прислушался – действительно, удушливые хрипы сменились мелким царапающим кашлем.
– Спасибо, тетя Джулия.
– Ложись спать. Уже поздно. Ты должен быть мужественным, Пинкни. Тебе ко многому придется привыкнуть. Бывают такие обстоятельства, когда ничего нельзя поделать.
Когда Пинкни пробудился от тяжелого сна, солнце стояло в зените. В первую минуту знакомая обстановка заставила его почувствовать себя необузданным, жадным до жизни юнцом. Из окон доносились знакомые запахи весны, и Пинкни показалось, что никакой войны не было.
