Пинкни наблюдал из уголка, в котором было вдоволь шампанского. Посреди второго тура вальса к нему присоединился дальний родственник, Билл Эшли. Пинкни плохо знал его: Билл был восемью годами старше и мало интересовался мальчиком. Пинкни обрадовался, когда Билл заговорил с ним.
– Держишься?
– Пусть теперь они постараются. А я отдохну первый раз за всю неделю.
Билл хмыкнул:
– Что касается меня, так я только сегодня приехал. И не могу даже словом перемолвиться со своей знакомой. Кстати, откуда все эти мундиры?
Пинкни усмехнулся:
– Кто знает? Моя милая недалекая мама, которая куда проницательней, чем кажется, вывела на этот счет теорию. Она утверждает, будто Салли Бретон сказала генералу Бо, что он не может выступить в поход, прежде чем не приведет сюда всех своих военных. Герой не герой, но он не посмел отказать ей. И миссис Бо не позволит мужу вернуться в Новый Орлеан, если он упустит возможность побывать на вечере Салли Бретон.
Билл поперхнулся шампанским.
– Твоя мать права, – просипел Билл. – Когда я в пятьдесят девятом был в Париже, меня спросили, знаком ли я с Салли Бретон. Я подтвердил, что знаком, и все двери были для меня открыты.
– То же было и со мной в Лондоне. Выпьем за Салли. Мужчины, чокнувшись, осушили бокалы и наполнили их вновь.
В половине одиннадцатого оркестр умолк. Музыкантам необходимо было отдохнуть. Гости сели ужинать. Пинкни стал разыскивать Мэри и Джулию. Вдруг кто-то тронул его за рукав. Это была Лавиния.
– Пинкни, можно я посижу с тобой и кузиной Мэри? Я не собираюсь танцевать со всеми этими чужаками и не знаю, что сказать им за ужином. Человек двадцать уже приглашали меня к столу.
Приподнятое вверх личико Лавинии казалось совсем юным. Щеки ее пылали; отдельные завитки выбились из локонов, забранных в высокую прическу, и прилипли к увлажненному испариной молочно-белому горлу. Над верхней губой девушки блестели капли пота.
Пинкни улыбнулся.
– Конечно, – сказал он, – но давай-ка я сначала оботру тебя. – Он промокнул ей носовым платком лицо, а затем предложил руку.
Даже Джулия танцевала, хотя постоянно твердила, что среди офицеров нет ни одного знакомого лица. Мэри, как и Лавиния, раскраснелась и болтала с девушкой, как будто они были ровесницами.
Пинкни не обращал на них внимания. Он следил за тем, чтобы его бокал был постоянно полон. Оркестр заиграл вновь, и кавалеры подошли пригласить дам. Для Пинкни они все были чужаки, офицеры из бригады Борегара. Джулия внимательно наблюдала, как Пинкни встал и поклонился. Держался он безупречно.
