— Я пригласил вас в дом-колодец, чтобы расследовать одно очень серьезное обстоятельство. — Голос Арада, хотя тот и не повышал его, был очень хорошо слышен под куполом. — Т'Ан Ремонде решил, что его речь идет о деле, относящемся к компетенции дома-колодца, а не двора. Я призвал вас сюда, чтобы судить и доказывать.
Среди собравшихся находились говорящие с землей и другие хранители колодца, которых я знала по официальным встречам, а также несколько с'анов близлежащих телестре. Я стояла в оковах в ярком свете полуденного солнца.
Я посмотрела мимо Арада и обнаружила лица членов телестре Талкул, а потом почти одновременно — самих Ховиса, Сетин и Колтина. Старик кивнул Араду и уставился на меня, очевидно не узнавая.
— Мы подтверждаем это, — сказал Ховис, а другие голоса повторили его слова. Обернувшись, я увидела Сулис н'ри н'сут СуБаннасен. Ее лицо было безучастным.
— Женщина, которую вы видите… — рука Арада указала на меня, — …заявляет, что прибыла сюда из другого мира. Есть некоторые обстоятельства, вроде бы подкрепляют данное утверждение. В Таткаэре ей поверили.
Но существуют и другие объяснения. Очевидно, что она является созданием — если даже не ребенком — той самой в высшей степени чуждой, кровожадной и высокомерной расы — Золотого Народа Колдунов.
Этого я ожидала, а теперь, когда такое было произнесено, я почувствовала некоторое облегчение. Я спросила стоявшего поближе ко мне охранника:
— Когда я могу говорить?
— Ты? — Он уставился на меня. — Ты здесь не для того, чтобы говорить.
— Что?
— Заткнись.
— Но если мне не разрешают защищаться…
Рукоятка его «харура» ударила меня под ребра. Я промолчала. Арад все еще говорил, а на нас никто не обращал внимания.
— …слышали, как она добровольно признавала свою причастность к подобным аппаратам и силам, используемым якобы в ее мире, — сказал Арад, — вы действительно все это слышали, ибо, когда она посещала ваши телестре, то не делала из этого тайны. А подобные вещи хорошо нам известны, нам, которые знают, как колдовской народ ездил между своими необъятными землями, паря в воздухе, нам, которые знают, какое оружие погубило пустынные земли, нам, которые знают, какие разрушения они оставили нам в наследство. Нам, которые после крушения Золотой Империи поклялись, что никогда более не допустят подобного уничтожения мира.
Он говорил так убедительно, что у меня возник перед ним страх. В том, что он говорил, не было ничего отсталого, а эти люди не являлись форумом для выслушивания моих столь отшлифованных выступлений перед судом в пользе наук. И если меня не захотят выслушать…
