— Думаю, — вставил комиссар, — целесообразнее всего начать с самых давних: они могут пролить свет на убийство.
— Садитесь, пожалуйста.
Мегрэ очень удивился, когда она надела очки, совершенно изменившие ее облик. Теперь Мегрэ понимал ее желание взять дела в свои руки. Эта женщина обладала удивительным хладнокровием и огромной силой воли. Такая легко не откажется от цели, которой задалась.
— Много записок… Посмотрите-ка!.. Тут вот подписано «Рита». Я даже не знаю, о какой Рите идет речь.
«Буду свободна завтра в три. Встретимся там же? Целую. Рита».
— Как видите, особа не из сентиментальных. Почтовая бумага безвкусная, к тому же надушена.
— Даты нет?
— Нет. Но эта записка лежала среди писем, полученных за последние месяцы.
— Вам не попадались письма Жана-Люка Кокассона?
— А вы в курсе дела? Он к вам приходил?
— Он очень обеспокоен судьбой своих писем.
Дождь не прекращался, капли зигзагами ползли по стеклам высоких окон. В квартире было тихо, спокойно. Хозяйка и комиссар сидели вдвоем у стола, где были разложены сотни писем и записок — своеобразный итог жизненного пути человека.
— Вот письмо Кокассона. Хотите взглянуть?
— Да!
— Можете курить свою трубку. Мне это совсем не мешает.
Дорогой Оскар!
Меня греют воспоминанья о нашей старой дружбе, но я долго колебался, прежде чем решился написать тебе, но вспомнил о нашей дружбе, и сомнения мои рассеялись. У тебя блестящие качества делового человека, тогда как я не очень-то смыслю в цифрах, и поэтому мне неприятно говорить о деньгах.
Профессия издателя книг по искусству своеобразна. Мы постоянно ищем рукописи, которые обещали бы наибольший успех. Такого случая приходится ждать очень долго, и когда, наконец, судьба тебе улыбнется, порою оказывается, что ты не имеешь возможности эту издать.
Так случилось и со мной. Именно теперь, когда у меня застой в делах и мне в течение года ничего не удалось напечатать, я получил удивительную работу о некоторых аспектах азиатского искусства. Я уверен, что это значительное произведение. И будет иметь заслуженный успех. Я даже убежден, что смогу продать права на издание книги в США и других странах, а это намного перекроет расходы.
Однако, чтобы издать книжку, необходимо — и немедленно, около двухсот тысяч франков. А у меня ни сантима. Что касается Мег, то ее личные сбережения не превышают десяти тысяч.
Не мог бы ты ссудить меня нужной суммой? Я знаю, что для тебя это сущая безделица. Мне впервые приходится обращаться с подобной просьбой, и потому я чувствую себя очень неловко.
