Прошла минута, может быть — две. Потом раздался отчаянный крик, и Блини выскочил из люка, как зверь, с искаженным лицом и сжатыми кулаками.
— Кто это сделал? Кто сделал? — вопил он. Он переводил глаза с одного на другого. Искал Владимира, стоявшего позади остальных.
— Владимир! Кто это сделал?
Порывистым движением он разорвал на себе тельняшку, обнажив грудь. Потом заплакал, продолжая кричать, стуча зубами. Казалось, что он сходит с ума. Жанна Папелье поднялась на палубу с кольцом в руке.
— Прекратите шум, — тихо, с досадой проговорила она, — Владимир! Заставь его замолчать.
По освещенному солнцем молу все так же гуляли люди. Какой-то господин в панаме сидел с удочкой в руке.
— Клянусь! Клянусь! — прерывисто дыша, кричал Блини, озираясь, как затравленное животное.
— Ну хватит… Замолчи.
Но ему не нужна была ее жалость.
— Владимир! Я хочу знать! Кто это сделал? В его глазах мелькнула тень подозрения, но он не дал ей укрепиться. Эдна воспользовалась случаем, чтобы сказать Жанне:
— Видите! Ну что, я все еще шлюха?
— Молчи, дура.
— А вы сами это сказали…
Еще одна фигура выросла на палубе. Элен спокойно спросила:
— В чем дело?
— Ничего… Не беспокойся… Нашлось мое кольцо, у Блини в вещах…
Но самое неприятное было еще впереди. Блини внезапно бросился на Владимира, как бы нападая, рванул обеими руками его тельняшку.
— Кто?! — кричал он. — Говори! Кто? Кто это сделал? Владимир сохранял спокойствие, но спокойствие это было страшным. Он был сильнее своего товарища. Он схватил его за руки и не спеша оторвал его от себя.
— Успокойся… — тихо проговорил он. — Ну же! Успокойся…
И без заметных усилий заставил Блини встать неподвижно, а потом рывком оттолкнул его от себя.
— Хватит валять дурака, Блини, — произнесла Жанна Папелье, украдкой поглядывая на набережную и гуляющих людей.
Куда там! Теперь он в истерике катался по палубе, кричал, грыз зубами палубные доски.
— Кто это сделал? Кто это сделал? Элен вполголоса спросила мать:
— Ты уверена, что он?
— Бриллиант был у него в шкатулке.
— А он мог прийти к тебе в спальню?
— Постой-ка… Вчера его на вилле не было… А в субботу? Что мы делали в субботу? Да! Я его послала в спальню, чтобы он…
Блини был на пределе. Растянувшись во всю длину на палубе, обмякнув, он тихо плакал, иногда вздрагивая всем телом.
— Владимир!
Она порылась в сумочке, вытащила скомканную тысячефранковую купюру.
— Расплатись с ним… И пусть убирается…
Как удалось Владимиру выжать из себя несколько слов?
