Но все же одна из женщин, стоявших в аптеке, утверждала:
— Он упал не сразу. Он, как-то странно согнувшись, пятясь, спустился с крыльца и упал только на тротуаре…
На углу остановились прохожие, пытаясь узнать, что происходит и стоит ли из-за этого задерживаться.
Прежде чем выйти из дома, граф д'Эстье повернулся и позвал кого-то, наверное своего дворецкого, потому что человек в белой куртке первым осторожно сошел с крыльца и нагнулся над Эженом Малу, в то время как граф стоял, не двигаясь.
Аптекарь пересек улицу и тоже наклонился над телом. Когда он выпрямился, вокруг него уже стояли любопытные.
— Врача… — бросил он. — Пусть сбегают за доктором Моро. Он живет за десять домов отсюда. Быстрее!
Люди отходили, отворачивались, советовали приближавшимся женщинам:
— Не смотрите.
— Что случилось?
— Человек пустил себе пулю в лоб.
Револьвер скатился на мостовую. До него никто не дотрагивался. На него глядели молча. Появился полицейский в мундире.
— Надо бы перенести его ко мне, — заметил аптекарь. Нашлись добровольцы, готовые помочь. Кто-то поднял с тротуара светло-серую шляпу Эжена Малу.
Это был монотонный, душераздирающий звук. Никто никогда такого не слышал. Жалоба настолько ритмичная, что не походила на человеческую. Скорее, она напоминала ночной зов какого-то зверя или скрип тормозов.
— Он попал не туда, куда хотел. Дверь аптеки была узка.
— Разойдитесь! — кричал полицейский. — Выйдите отсюда все! Ну, что же вы? Не мешайте, черт возьми! Мы же не в театре!
Люди все-таки не выходили, только встали в сторону. Тело положили прямо на пол, головой к эмалированной урне для мусора. Одна из женщин, которая захотела посмотреть, упала в обморок.
Да, зрелище было не из приятных. Малу, наверное, был слишком взволнован, чтобы прицелиться, как ему хотелось. Видимо, дрогнула рука? А может быть, он промахнулся нарочно? Во всяком случае, пуля, кажется, прошла через подбородок в угол рта и буквально снесла часть челюсти.
Глаза его были открыты. И это производило особенно страшное впечатление. Он все еще видел людей, двигавшихся вокруг него. Он смотрел на них снизу вверх, и один глаз у него почти полностью вылез из орбиты.
— Ну, где же доктор?
— Я ходил к нему, сударь. Его нет дома.
— Тогда позвоните другому врачу! И в больницу… Но, ради Бога, расступитесь же…
Аптекарь распечатал пакет гигроскопической ваты и вытер кровь, которая уже разлилась липкой лужей на пыльном полу.
А Эжен Малу все не умирал. Жить в таком состоянии казалось невозможным, и каждый в глубине души желал, чтобы скорее наступил конец, лишь бы не видеть его взгляда, не слышать этого непрерывного стона.
