— Потому что он валялся на полу. Пари держу, что Жозеф…
И это была правда. Нашел ли Жозеф деньги в бумажнике? Во всяком случае, если да, то унес их с собой.
— У меня в сумочке есть какая-то мелочь. Дай-ка ее мне… Купи хлеба, масла, молока… Когда придет Эдгар, я попрошу у него немного денег. Впрочем, нам нужно достать деньги еще до того… Не знаешь, кто это звонил?
— Разве звонили?
— Около восьми часов утра, потом опять полчаса спустя.
В это время он, видимо, наконец уснул и ничего не слышал.
— Посмотри, не оставили ли записку в почтовом ящике. Просто не знаю, что мы будем делать: никого нет…
Но она продолжала лежать.
— А нужно все-таки, чтобы кто-нибудь занялся…
Она взглянула в сторону спальни покойного. Очевидно, она хотела сказать, что нужно, чтобы кто-нибудь занялся похоронами. Ален надел пальто, спустился, вышел в маленькую дверь в воротах. Он чуть не вышел без ключа, забыв, что уже нет слуг, которые открыли бы ему дверь. Нашел ключ — он висел на крючке.
На улице он поднял воротник своего длинного пальто. Он был без шляпы. Он никогда не носил ее. Его светлые волосы покрылись жемчужинами дождевых капель, капли воды дрожали на кончике носа. Маленькая площадь была пуста. Меньше чем в ста метрах отсюда, в переулке, была молочная, но хозяйка уже ругала его однажды при всех за то, что они несколько месяцев не платили по счету.
Он пошел дальше. Чуть было не купил газету, в которой, конечно, говорилось о его отце. Когда он вошел в лавку, то сразу заметил, что люди отводили от него глаза и все-таки некоторые бросали любопытные взгляды.
Хлеб, полфунта масла и бутылка молока — то, что покупают хозяйки из бедных семей. С покупками под мышкой, он быстро зашагал по улице.
Когда он вошел в комнату, женщины ссорились. Корина по-прежнему была почти не одета, как тогда, когда разбудила брата. Она ходила вокруг кровати матери.
— Я все-таки не могу просить его об этом. Не знаю, о чем ты думаешь и за кого меня принимаешь.
— Я принимаю тебя за такую, какая ты есть.
— А именно?
— Не разыгрывай из себя дурочку. Только на этот раз дело идет о нашей семье. Не о меховом манто, не правда ли?
— Я запрещаю тебе говорить о…
— Не кричи, пожалуйста.
— Может быть, чтобы не слышали слуги?
— Просто потому, что ты говоришь с матерью…
— Которая хочет, чтобы я просила денег у мужчины.
— Скоро вы кончите? — проворчал Ален, кладя съестное на туалет матери.
— Только что звонил твой брат.
— Что он сказал?
— Узнавал насчет похорон. Сказал, что это будет стоить по меньшей мере двадцать тысяч франков и что у него нет денег. Он зайдет после работы. Заявил, что раньше должен явиться к себе в префектуру. Другими словами, выпутывайтесь сами. Я просила твою сестру позвонить Фабьену…
