Во второй ее приезд ему было двенадцать. Дедушка умер. Они уже переехали на виллу, и две комнаты всегда оставались свободными. Одну отвели бабушке, которая собиралась провести у них целый месяц. В то время Андре смотрел на бабушку с восхищением, поскольку она была самой удивительной личностью в семье.
Родилась она в бельгийской Фландрии, в Сгенкерке, возле Фюрна, и когда на каникулах дедушка встретил ее в Мало-ле-Бен, она работала в ресторане официанткой и еле-еле говорила по-французски.
Рыжеволосая, пухленькая, но крепко сбитая, она смеялась кстати и некстати и не стеснялась говорить правду в глаза.
Эмиль Бар только что закончил юридический факультет. Он женился на ней, и несколько месяцев спустя они обосновались на улице Фоссе-Сен-Бер-Нар, где так и остались.
Бабушка — ее звали Анной — сохранила акцент, который становился еще сильнее, когда она сердилась; когда она начинала всем «тыкать».
Вместо месяца она провела у них всего неделю.
— Каждый человек, дети мои, устраивает свою жизнь гак, как хочет.
Здесь я не чувствую себя дома и постоянно сдерживаюсь, чтобы кого-нибудь не отчитать. Тем не менее она не упускала случая все критиковать, особенно слова и поступки невестки, ее манеру разговаривать, одеваться, краситься, содержать дом.
Было ясно: она ненавидит невестку и будет злиться на нее всю жизнь за то, что та отобрала у нее сына. Не меньше сердилась она и на него — по ее мнению, он сделал ужасно неудачный выбор; поэтому на быт их она смотрела осуждающе и саркастически.
В то время один-два раза в неделю в доме бывали гости. Приходили друзья, допоздна танцевали. С шести утра она бродила по дому, подсчитывая пустые бутылки и разбитые бокалы.
Дедушка умер от цирроза печени. Почему и когда он начал пить? Во всяком случае, не раньше тридцати пяти лет, насколько мог заключить Андре из подслушанных разговоров.
До этого он был стажером у весьма известного адвоката — ныне члена Французской Академии, потом стал его компаньоном. Затем, все там же, на улице Фосее Сен-Бернар, открыл свою собственную контору.
В присутствии Андре никто и никогда не намекал на то, как все началось. Сам же Андре вопросов не задавал.
— Бедняга пьет, — шептали вокруг, словно речь шла о постыдной болезни или семейном пороке.
Андре очень тревожился. Как-то, еще в шестом или пятом классе, преподаватель естествознания схематично изложил им проблему генов и наследственности. Примерно тогда же, по воле случая, он прочитал в одном журнале статью о наследственности алкоголизма.
