— Тебя оперировали?
— Два года назад. Если ты свободен, я останусь у нее часов до пяти, и у нас еще будет время до моего отъезда.
— Ты сейчас слушаешь «Erne kleine Nachtmusik»[6]?
— Да.
— Ты звонишь из гостиной?
— Да.
Он представил ее справа у камина, в кресле, которое она называла своим. В тот вечер, когда они с родителями ужинали у них, она поставила ему эту пластинку и удивилась, узнав, что у него есть такая же.
— Ты любишь Моцарта? Обычно мальчишки предпочитают джаз.
— Это не мешает мне любить и джаз.
Как это по-детски трогательно поставить под телефонный звонок музыку, напоминающую обоим один из эпизодов их жизни!
— Дверь в кабинет твоего отца открыта?
— Да.
— Он там?
— Заполняет формуляры для социального страхования. А мама на кухне, отдает служанке распоряжения на завтра.
Последовало молчание, но оно ничего не разрушило, поскольку не смущало. Первым, опасаясь, что их разъединили, заговорил Андре.
— Ты еще слушаешь?
— Да. Давай встретимся у морского вокзала.
— Захватишь купальник?
— Вряд ли. Я хочу просто побродить по порту. Но если ты…
— Нет. Как скажешь.
— Не возражаешь?
— Я и так купаюсь каждое утро.
— Когда же ты встаешь?
— В шесть.
Он удивился ее естественности и раскованности, хотя из соседней комнаты, дверь в которую была открыта, ее отец слышал все, что она говорит.
— Мне так рано не подняться. Я ужасная копуша. Не поднимай братья шум с семи утра, не знаю, когда бы я вставала.
Андре не мог бы говорить столь непринужденно, будь рядом отец, а уж если бы его слышала мать — и подавно. Он завидовал Франсине, завидовал ее семье, дому, квартире, где так спокойно, уютно, гармонично.
— А ты что делаешь?
Ему показалось, что ее дыхание вдруг участилось.
— Наклонилась, чтобы выключить проигрыватель. Пластинка кончилась. Ты не заметил? Он глупо спросил:
— Погода в Ницце хорошая?
— Полагаю, не хуже, чем в Канне, — последовал ироничный ответ.
Он услышал ее смех, и ему стало радостно и в тоже время грустно.
— Сколько ты еще выпил шоколадных коктейлей?
— После нашей встречи — два.
— С двумя шариками?
— С двумя в каждом. А ты?
— Надеюсь, завтра ты меня угостишь.
— Смеешься надо мной?
— Нисколько.
— Находишь мои привычки детскими?
— Могу тебе признаться кое в чем еще более детском. Представляешь, я, засыпая, до сих пор кусаю простыню. Это в моем-то возрасте! Мама говорит, что я разорю ее.
Он никогда не чувствовал себя столь близким другому человеку.
— Твой отец будет смеяться надо мной.
— Почему?
— За подобные разговоры.
