— Я думаю, эта белокурая барышня очень способствовала успеху — особенно что касается мужчин.
Уходя, кассирша покраснела, открыла рот, но заговорить не решилась.
— Вы хотите мне что-то сказать?
— Не знаю, могу ли я…
— Можете.
— Так вот, я узнала, как с вами обошлись. Я хочу сказать — мне стыдно за этих людей. Вы бы им слишком много чести сделали; может быть, оно и к лучшему, что…
— Благодарю вас, мисс Кэролл.
— Вы не сердитесь?
— Нет.
— Если б вы только знали, как все у нас здесь любят вас и уважают…
Хиггинс кивнул, что должно было выразить признательность и в то же время означало, что мисс Кэролл может идти. И эта туда же! Ну что бы ей промолчать! Едва десяток слов выговорила, и то одно среди них лишнее:
— Если б вы только знали, как все у нас здесь…
А не здесь? Хотя бы даже в доме на Мейпл-стрит?
Неужели только здесь его считают мужчиной?
Собрание было назначено на восемь. Вокруг длинного здания с белыми колоннами, в котором помещался муниципалитет, впритирку друг к другу выстраивались подъезжающие машины. К вечеру небо затянуло тучами, предвещавшими грозу. В неподвижном воздухе звенели птичьи голоса.
Стулья в зале были расставлены в тридцать рядов, на эстраде красовалось звездное знамя. Ни одного свободного места не осталось, многие мужчины стояли прислонившись к стене. Между тем вереница опоздавших еще тянулась к муниципалитету — Хиггинс обгонял их по пути.
Держа в руках портфель, набитый бумагами, ни на кого не глядя, прошел он к своему месту на эстраде, за столом комитета. Уселся, кивнул коллегам. Со стороны никто не подумал бы, что он волнуется больше обычного. Ожидая, когда стукнет председательский молоток и начнется заседание, Хиггинс с видом человека, давным-давно привыкшего к подобным вещам, обвел взглядом ряды.
Комитет покончил с подготовительной работой, и сегодня всех, кто был заинтересован в строительстве новой школы, пригласили выслушать доклады и принять решение.
Заседание вел мировой судья Триффит, компаньон Олсена. На вывеске адвокатской фирмы Олсена — три фамилии: «Олсен, Гриффит и Уэйн». Уэйн живет на Мейпл-стрит через два дома от Хиггинсов, у него недавно родился первенец. Уэйн вошел в фирму Олсена несколько месяцев назад вместо другого молодого адвоката — Ирвина Уэбба, который уехал попытать счастья в Калифорнии.
Злые языки утверждают, что Олсену вот уже два десятка лет не по плечу мало-мальски серьезная работа и, хотя большая часть прибылей по-прежнему идет ему, фирма держится только благодаря его компаньонам. Сейчас Олсен с багровым, как всегда, лицом восседает в первом ряду в окружении нескольких видных людей: там и конгрессмен Герберт Джексон, и начальник губернаторской канцелярии, специально прибывший из Хартфорда.
