И вот такие две триеры нас и встретили. Заметив их, Хальдер велел остановиться. Мы так и сделали. Однако нас было так много, что мы остановились полукругом — чтобы лучше рассмотреть их корабли и чтобы потом было удобнее, без лишней суеты, подойти еще ближе, и рассмотреть еще лучше…
Х-ха! Вы смеетесь? Правильно смеетесь. Мы встали так, словно собаки на охоте, когда медведь из берлоги выходит. Собаки тогда тоже разбегутся полукругом и смотрят на него, и ждут…
А руммалийцы думали, что все будет не так. Они всегда так думают — не так. Но они, правда, тоже изготовились. У них на кораблях всегда есть колдовской огонь. Этот огонь сжигает все — даже железо, даже воду. Но Хальдер говорил:
— Горят и руммалийцы. И очень хорошо горят!
И потому он сделал так. Когда на руммалийских кораблях уже были расставлены сифоны — а это вот такие вот кувшины, в которых спит этот огонь, — Хальдер дал знак… И к ним пошел всего один наш челн. Ольми — вы помните его? — стоял на самом передке, у глаз челна, и размахивал белой тряпицей. Для руммалийцев это означает: мир, переговоры. И потому они позволили Ольми приблизиться так близко, как он того пожелал, то есть шагов на пятьдесят до них. А больше и не надо!
— Бей! — закричал Ольми. — Бей! Бей!
И его воины, вскочив, схватили луки, заложили стрелы. И принялись стрелять по тем сифонам! А эти стрелы были с паклей на концах, а пакля еще загодя дымилась! И…
Ха! Этот огонь в сифонах и вправду был колдовской! От него горело все — железо, весла, мачты, паруса. Горели даже люди — воины, рабы. Тогда, чтобы спасти себя от этого страшного огня, они, рабы и воины, стали бросаться в море. А зря — загорелось и море. И так оно горело, полыхало, пока не догорели корабли и не утонули все прыгнувшие в море воины вместе с рабами. Позорная смерть! А после дым разошелся и Хальдер повелел, чтобы мы опять брались за весла.
Победа была полная. Зато добычи не было. На привале я сказал:
— Так что, и Город так сожжем? И так вот без всего и вернемся?!
— Нет, — засмеялся Хальдер, — так мы не вернемся. И Город нам не сжечь. А надо бы.
И снова он был прав — а надо бы! Потому что если бы мы его тогда сожгли, так бы теперь никто у меня не спрашивал, где это я был, когда убили Хальдера.
А так было вот что. Пришли мы к Городу. Я рыл подкоп под Влакернскую башню. Плотину брал. Смотрел, как приходил к нам их безбородый ярл, подстриженный как женщина, и руки у него были словно у женщины. Да и добычу у него мы взяли самую женскую — самоцветы, браслеты, шелка, паволоки. Пришли и побросали перед кумирами. Хальдер сказал:
