Вот тут я хочу вернуться к смертности самих Знаек. По существующей у них теории, вторичное пленение более сильным и волевым разумом при смерти последнего умерщвляет и самого Знайку. Так как не было ещё ни одного исследователя пережившего вторичное пленение. Конечно, подобные случаи очень редки. Почти невероятнейшее стечение обстоятельств может свести могущественных Знаек с индивидуумами, обладающими более сильной волей и, потенциально, более уникальнейшим разумом.
Но всё-таки этот вариант возможен и Знайки, уже раз побывавшие в плену чужого разума, никогда больше не пользуются возможностью изучения нового мира, как бы изнутри, вживаясь в сознание его обитателя. Для дальнейшего изучения чего угодно подобным способом, существует другая, более безопасная форма проникновения в любой мир. В намеченном заранее мире, изыскивается оболочка одного из жителей, вполне пригодная для физического и прочего существования, но которую только что покинул умерший разум. Чаще всего практикуется вживление в организм дряхлой и старой особи, пожившей долго и имеющей большой опыт и много знаний. Так как при вживлении изучающему передаётся в тот же момент вся память оставшаяся в мозговых хранилищах. При этом нормы поведения Знайки совершенно ничем не будут отличаться от прежних норм поведения личности, в которую он интродуцировался. Для более лучшего функционирования выбранной оболочки широко используются методы небольшого капитального ремонта, легко осуществляемые при вживлении.
В связи с этим мне вспоминается один забавный случай…
— «Тебе вспоминается?» — сонно перебила Мария рассказ Хоссе. — Ты, дорогой, совсем уже стал завираться!
— Каждый рассказчик должен свято верить в то, что он рассказывает! — молвил нравоучительно Хоссе, поднимая вверх указательный палец. — Только тогда его рассказ будет выглядеть правдивым и заслуживающим доверия.
— Ладно, ладно! — согласилась Мария. — Фантазируй что хочешь, для меня даже просто слушать тебя — одно удовольствие.
— Но ты хоть улавливаешь суть мной рассказываемого? — спросил Хоссе.
— Конечно, дорогой! — уверила она его. — Я слушаю очень внимательно.
— Надеюсь…. Так вот. О забавном случае.
Умер один старикашка, ну вернее, почти умер. А был он очень богатый, но очень вредный и невыносимый по характеру. У его постели собрались все многочисленные родные и кое-какие знакомые, питающие небольшие искорки жалости к умирающему старцу. Измучившийся доктор прекратил попытки запустить остановившееся сердце и уже начал фразу, что, мол, с «глубоким прискорбием» и т. д. и т. п. как вдруг заметил, что умирающий пытается вздохнуть. Возобновив свои усилия, доктор был награждён открытыми глазами, а чуть позже и полным восстановлением всех жизненных функций пациента. Через минуту дедуля встал, обвёл глазами присутствующих и ехидно прошепелявил:
