А с другой стороны, ребята могут пригодиться. И вид их внешний утехи сулит обалденные. Истинно сказал в подобном случае великий мудрец Айгер Ибн Шьюбаш: «Почему мне попадаются только неверные жены? И неужели их мужья ни о чем не подозревают?»
Вдова схитрила:
— Я — женщина передовых взглядов, и формальностям придаю мало значения. Превыше всего я ставлю совет да любовь. Однако эта самая любовь встречается редко, и я боюсь обмана…
— Ну-у-у! — укоризненно загудели сплоченным хором казаки.
— Исполните три моих желания, и я готова поверить.
— Хоть тысячу, без базара, — гаркнула рать, загорелая, как концерный рояль.
— Дураки, я не о сексе, — хмыкнула стройная Ознобушка. — Я хочу, чтобы вы стерли этот городишко с лица земли.
— Плевое дело, — рыкнул бригадир. — Пришел, наехал, отхватил.
Атамана звали Бромолей. Он был отважный, как мизер на второй руке и стойкий, как фаллический символ. Бромолей обладал шикарным мускулистым телом, и поэтому болезни липли к нему с настырностью гурманов. Но только одной болячке повезло. После большой физической нагрузки у командира проявлялись боли в икроножных мышцах и стопах. Однако благодаря загорелости кожи плоскостопие было не очень заметно.
Его глаза пылали огнями Святого Эльма, черты лица были словно высечены из угля, зубы пересекались сталактитами и сталагмитами. Когда заходил разговор о бастующих шахтерах, Бромолей очень возбуждался.
* * *
Уже знакомый читателю таможенный пост, утонувший в душистых зарослях баптизии тинкторины. Тихо. Пока. Не слышно даже изрядно поднадоевшего щебета разных птичек.
Таясь, как клоп, оставивший сзади караван предприниматель Лахудр-гирей по-пластунски подполз к стоя кемарящему у шлагбаума солдатику.
— Эй! — шепотом окликнул часового коммерсант, прекрасно сознающий, что научная рациональность не является лучшей, а тем более единственной формой рациональности.
Часовой всхрапнул.
— Эй! — усилил голос Лахудр-гирей и, чтобы уж наверняка, метнул в дремлющего комок глины. Попал.
Часовой не отделался всхрапом, попадание лишило касатика равновесия и воин, как тень, все быстрее кренясь, рухнул. С места падения послышался очередной всхрап.
На звук из караулки в исподнем выступил синьор Перхучо. Шум застал начальника таможенного поста, когда тот латал прохудившийся майорский мундир.
— Эй! — шепотом окликнул синьора предприниматель. — Сейчас здесь пройдет караван на Мутотеньск-Берендейский, так вы его пропустите.
— Че? — оторопело, словно его повысили в чине, оглянулся отставной майор.
