Следующим в распорядке дня стояло «Забавы и игрища». Очень вдова любила забаву «Голый король». Она в чем мать родила выходила к придворным и заявляла, дескать, на ней новое платье. Придворные рдели, аки раки в укропе, но платье хвалили весьма искуссно и льстиво.
Еще была такая забава — «Принцесса на горошине». Под простынь на кровати клался банкнот. И Озноба должна была с завязанными глазами без помощи рук угадать, что за валюта, и предсказать, подскочит завтра курс или нет.
Ну, а самое любимое игрище — «Спящая царевна». Княыгиня ложилась в кровать, к ней впускали семерых бояр, и, что бы те ни делали, она должна притворяться спящей.
Далее по расписанию — омовение в бассейне. Озноба ходила в бассейн со своим любимцем — лебедем-шипуном. Как они там мылись — неведомо, только недовольного шипения из бани не доносилось.
А что поделаешь, такой уж у нее, у семнадцатилетней вдовы, оказался темперамент.
Подданные вдову любили, ведь телевизоров тогда не было, а Ознобушка давала пищу для ума и языка. Долго ли, коротко ли, о княгине стали слагать легенды. И пошла слава по горам и долам. И дошла в маленькое селенье на Берегу Слоновой Кости.
Селенье славилось имеющими областное значение плантациями китайских бобов «Игнация Амара», вьющегося растения семейства барвинковых. Настойка готовится из растолченных семян. Игнация показана прежде всего для женщин при различных заболеваниях, которые могут быть результатом давно затаенного горя. Это одно из лучших средств при истерии. При увеличении дозы вследствие рефлекторного действия наблюдаются судороги и смерть от удушения.
Малыми дозами у жителей селенья последний раз пришлые спекулянты скупали бобы лет семьдесят пять назад. И еще в этом селении жил колдун Кощубей. Его имя значило: «Не имеющий волос на груди».
Чтобы представить внешность Кощубея, достаточно сунуть два пальца в розетку и потом посмотреть в зеркало. Старый хрыч, чернокожий того оттенка, который можно получить, ежели перемешать содержимое легких шахтера и легких курильщика, плешивый, но не обделенный перхотью, после одной удачно прокрученной аферы он стал считать себя секс-символом всей Центральной Африки.
Он достаточно прочно разбирался в Белой и Черной магии, умел творить карточные колоды с дюжинами тузов и доминошные наборы с чертовыми дюжинами дупелей «шесть-шесть», умел цельными глотать шпаги, курицу-гриль, и детективы Марининой. Но больше всего гордился трюком, который провернул двадцать лет тому в Мемфисе.
