— Береги патроны, — с иронией посоветовал бестолково рыпающемуся ветерану Сергей и обернулся к зрителям, — Не по делу вы его кипятильником повязали. Кипятильник вместо утюга мне его к согласию привести поможет, — и Шрам начал распутывать пленника. Он уже прикинул, как поведет себя дальше. Он уже был уверен, что справится с проблемами. Не авторитеты мосты разводят.
— Ты шаришь, что делаешь? — засомневался блондин, — Клиент после застарелой контузии психованным остался. Пока мы его скрутили, он нам чуть пальцы не пооткусывал.
— Моя профессия — семьдесят семь, часть «Б», — дескать, не бзди, отмахнулся Шрам. И только распутал провод, тут же сунул в руку пленника арматурину со словами, — Ну, папаша, вспомни войну! — и с разворота заехал носком меж ног наивно шкерящему зубы в улыбке дебелому Стакану.
Гениталии Стакана сжались в горошину. Братела заорал резанным кроликом и сложился пополам, как перочинный ножик, только очень большой ножик. А Шрамов уже оказался рядом с боксером Лехой и прямой наводкой сделал кулаком мат в три хода: в живот, в солнечное сплетение, в челюсть. Это вам не на ринге гарцевать, так драться Шрама учила улица. Леха потух, как выключенный свет, и улетел через диван. Боковым зрением Серега с глубоким удовлетворением отметил, что ветеран Афгана использует прут по назначению — приходует сложившегося пополам дзюдоиста в душу и в гриву. Магнитофон загрустил:
Разведенные мосты — над Невой зарю встречали.
Разведенные мосты — треугольником печали.
Разведенные мосты — река разлуки между вами.
Разведенные мосты — утром встретятся губами.
Острый нос Пырея зашевелился, будто у почуявшей мышьяк крысы. Блондин танцевально, не показывая зад, попытался выскользнуть из хором. Но Шрамов, завертев пропеллером шнур с кипятильником над головой, заарканил блондинчика за шею, дернул шнур на себя и встретил удивленную рожу коленом.
Кровавые сопли испачкали Серегины брюки. Блондинчик, уже ни шиша не соображая, прикинулся мертвым, как колорадский жук. Шрам предпочел не поверить и сурово наступил голубоглазому на руку. Кости хрустнули. Поздравляем с переломом правой руки.
— Папаша, отбой воздушной тревоги! — за ремень оттащил Шрам ветерана от крещеного арматуриной пускающего кровавые пузыри братка. Мимоходом выключил магнитофон. Схватил со стола сабонис «Русского размера», сам глотнул и протянул афганцу, — Остудись.
Гремя по кафелю костылем, инвалид приблизился, с благодарностью принял фугас и влил в себя не меньше четверти:
