— Я на месте, — сказал я в комп. — Надеюсь управиться минут за двадцать.
— Отлично.
Большой световой фонарь был слегка выпуклым. Он начинался примерно в метре от края крыши и шел по всему ее периметру. Я старался двигаться как можно осторожнее, чтобы мой топот не услышал какой-нибудь чересчур припозднившийся клерк.
Мне везло. План, который имелся в общедоступной базе данных, оказался точным, и никаких серьезных перестроек со времени его составления здание не претерпело. Подо мной в тусклом свете лампочек сигнализации маячили многочисленные ряды столов.
Архитекторы, строившие «Институт Моргана», явно придерживались концепции «открытого офиса». Собственно, поэтому он и задумали световой фонарь — чтобы сотрудники могли наслаждаться прямым солнечным светом. Все кабинеты выходили на большую открытую площадку в центре зданий, и если размеры кабинета имели какое-то значение, то чем выше он находился, тем более важный пост занимал его обитатель. Правда, самих обитателей, к счастью, видно не было.
Я снял с перевязи бинокль. Освещенность была довольно слабенькая, так что я переключил его в режим фотоумножения и поднес к глазам. Кабинеты были как на ладони. Ветер, однако, не способствовал наблюдениям, и чтобы изображение не дрожало, мне пришлось привязаться.
Кроме того, опасаясь термодатчиков, я уменьшил обогрев, и теперь трясся от холода.
В первую очередь меня интересовали верхние кабинеты: их обитатели обладали более широким доступом к информации, и мой репортерский опыт говорил мне, что они в большинстве своем довольно небрежно относятся ко всяким секретам, так как слишком долго имеют с ними дело.
Первый стол меня разочаровал. Он был абсолютно пуст, экран компьютера не горел, корзинка для входящих бумаг была предусмотрительно прикрыта. В мусорной корзине тоже ничего не было.
То же самое повторилось с двумя другими столами, но на четвертом я наконец увидел какую-то бумагу. Это оказался снабженный графиками результат последнего опроса общественного мнения о предвыборной кампании Слоана Олсопа. Эта информация вряд ли могла пригодиться, но раз уж я взобрался сюда, надо было брать все что можно.
Я поднес бинокль к наручному компу и нажал на кнопку установки передачи изображения. На компе замигала красная лампочка: он был готов к приему информации.
Снова сфокусировав бинокль на документе, я включил передачу. Индикатор компа показал, что принят и сохранен один кадр.
Еще через три стола в память моего компа попало изображение какой-то рекламной брошюры. Я чувствовал себя как ребенок, взявший в руки камеру: снимай все, что движется, и дело с концом.
