— Главные задачи социалистического государства: повышение материального и культурного уровня жизни трудящихся, обеспечение безопасности страны…
Горбачеву можно предъявить претензии за неисполнение им этого Дела — за снижение материального уровня граждан СССР и ухудшение их безопасности. А Ельцину, Путину и депутатам Госдумы такие претензии не предъявить, поскольку в Конституции России госаппарату никакой нужной народу задачи не ставится. Вот ее преамбула:
— Мы, народ Российской Федерации, утверждая права и свободы человека, гражданский мир и согласие, чтя память предков, возрождая суверенную государственность России, принимаем КОНСТИТУЦИЮ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ…
Ну и где здесь Дело государства, где то, зачем мы его создали? В память предков? Они в гробах вертятся от такого идиотизма. Ведь этому государству не только не ставится в задачу благополучие народа, но даже безопасность не обещается!»
Этот деловой пласт Мухин вспахивает широко и глубоко, с массой практических примеров — в том числе из своей прежней службы заводского управленца. В итоге пробирается к корням того, что привело нас от не вполне умелого строительства нашей страны к ее умелой нынешней раскрадке. И тем ломает стереотип формальных патриотов: дескать, до 91-го было незнамо как хорошо, а потом пришли жидомасоны и одним пальцем сковырнули все хорошее. Ибо одними проклятиями в адрес злых микробов болезнь не вылечить — а надо знать, с какого перекоса или перепоя организм стал жертвой этих тварей.
Книга и обращена к тем руководителям и руководимым, которые желали бы другой судьбы для разучившейся труду страны, но не представляют, как одолеть постигшую ее напасть. А без такого представления бесполезно бунтовать на площадях или до онеменья пальцев сжимать в кармане кукиш против злой власти и начальства.
Мухин исследует саму природу власти, чем она держится и вообще, и в нашей трудно поддающей уму стране: «Способность к власти — это ум и воля. Нет их у носителя власти, значит, у него нет и власти при всех его возможностях. При этом сама власть никуда не девается, просто ей пользуются другие, сидящие в тени… Горбачев имел самую властную должность в государстве, но столь низкие умственно-волевые качества, что ему просто никто не захотел подчиняться, и власти у него не стало. А Сталин до 1941 года не имел никакой госдолжности, в партии был одним из пяти секретарей, но масса людей хотела подчиняться именно ему. Посему он имел сверхобычную власть вождя, не имея никаких формальных возможностей для ее установления… В 1917 году большевики и левые эсеры, имевшие ничтожные партии, стали отдавать приказы. От самой этой деятельности реальной власти у них не появилось. Власть у них возникла тогда, когда большинство сочло полезным подчиниться именно большевикам… Вот из-за этого непонимания природы власти и возникло представление о бюрократах как о неких начальниках, сидящих в бюро и конторах и выдумывающих противные народу приказы…»
