Наконец, отец вышел и положил деньги на журнальный столик.
— Здесь две тысячи, пересчитай.
— Ну что ты вечно с этим пересчётом. Я знаю, что ты не собираешься меня дурить.
— Не в этом дело. Я могу ошибиться, а деньги счёт любят.
Леонид пересчитал деньги, положил их в карман.
— Папа, я тебе их скоро отдам.
— Я, сын, не требую немедленной отдачи, можешь сразу и не отдавать, отдашь нам потом, когда нас не станет. Это деньги целевые.
— Опять ты, папа, за своё.
— Ну хорошо, не буду. Могу я поинтересоваться, если это не секрет, зачем тебе деньги?
— Какой секрет? Я хочу поехать в турпоездку по Японии, а путёвка дорогая.
— Мне пришлось воевать против японцев ещё в тридцать девятом на Халхин-Голе. Живых японцев я видел пленных, зато мёртвых…
— Хватит о японцах, Боря. Я ними сыта по горло ещё сорок лет тому. И Лёне оно не нужно, — вмешалась мать.
— Не дашь вечно слова сказать, не я же начал, — обиделся отец.
— Я пошёл домой, не ругайтесь.
В пятницу, после того как Млынарь разогнал все свои механизмы, он заглянул в кабинет Титоренко, но там были люди. Леонид Борисович кивнул головой, что заходи, и продолжал разговаривать с механиком участка механизации. Млынарь нервничал и сидел как на иголках, поглядывая на часы. Ему назначили встречу на базе сельхозтехники, и он не имел права опаздывать. Титоренко уловил нетерпение Млынаря.
— Василий, я сейчас заканчиваю…
Когда кабинет освободился, Млынарь достал монету, положил на стол и сказал, что он сейчас убегает, а после обеда зайдёт. Титоренко за ним закрыл изнутри дверь на ключ, достал из своего письменно стола лупу, которой часто пользовался, и стал рассматривать монету. Всё совпадало с рассказом Польского. Но не подделка ли это? Покачал ладонью с монетой — тяжёлая. Положил в ладонь два пятака, никакого сравнения по весу. Решил, что настоящая и удовлетворённо положил в карман.
После обеда отдал Млынарю деньги и тот также молча положил их в карман, не считая.
К концу дня зашёл Анатолий Фёдорович.
— Здравствуй, Леонид Борисович.
— Пламенный привет советским профсоюзам!
— С тебя бутылка.
— Прямо сейчас?
— Можно и сейчас, ты включён в состав группы для поездки в Японию.
— Спасибо, по такому поводу можно.
Титоренко открыл ключом стоявший в углу самодельный шкаф, называемый сейфом, достал начатую бутылку коньяка, плитку шоколада и два стакана. Налил один стакан до краёв, а себе остаток, грамм пятьдесят.
— Нет, надо поровну!
— Мне ещё сегодня надо идти по делу, — соврал Титоренко и они выпили.
