Жена управляющего, красивая женщина, но жеманница, как и все камеристки, которые, выйдя замуж, стараются подражать своим бывшим хозяйкам, была местной законодательницей мод; она носила очень дорогую обувь и выходила пешком только в хорошую погоду. Муж определил ей на наряды всего пятьсот франков, но в деревне это сумма немалая, особенно если тратить ее с толком; и управительница, свежая, яркая блондинка лет тридцати шести, все еще стройная, хрупкая и миленькая, несмотря на то, что родила трех детей, старалась сойти за молоденькую и разыгрывала из себя принцессу. Г-жа Моро ужасно сердилась, если кто-либо из приезжих, увидя ее в коляске по пути в Бомон, спрашивал: «Кто это?», а местный житель отвечал: «Жена графского управляющего». Ей льстило, когда ее принимали за владелицу зáмка. Ей нравилось покровительствовать крестьянам, подражая знатным барыням. Не раз подтвержденное фактами влияние ее мужа на графа охраняло г-жу Моро от насмешек местных обывателей, а в глазах крестьян она была важной дамой. Эстель (ее звали Эстель) вмешивалась в управление имением не больше, чем жена маклера вмешивается в биржевые дела. Все заботы по хозяйству и по накоплению капитала она тоже доверила мужу. Не сомневаясь в его способностях, она была далека от мысли, что их благоденствию, которое длилось уже семнадцать лет, может прийти конец; однако, узнав о решении графа заново отделать великолепный замок Прэль, она почувствовала в этом угрозу своему приятному житью и убедила мужа сговориться с Леже, чтобы получить возможность переехать в Лиль-Адан. Ей было бы слишком тяжело снова очутиться в зависимом положении, почти что на правах прислуги у своей бывшей хозяйки, которая еще, пожалуй, стала бы смеяться над тем, как она по-барски устроилась во флигеле, стараясь все собезьянничать с настоящих господ.
Причина глубокой неприязни между семьями Реберов и Моро коренилась в обиде, нанесенной г-жой де Ребер г-же Моро в отместку за то, что, вскоре по приезде Реберов, жена управляющего позволила себе колкость по отношению к г-же Ребер, урожденной де Корруа, опасаясь, как бы та не вздумала притязать на первую роль. Г-жа де Ребер напомнила, а может быть и впервые открыла соседям тайну прежней должности г-жи Моро. Слово «горничная» переходило из уст в уста. Завистники, — а они у супругов Моро были, конечно, и в Бомоне, и в Лиль-Адане, и в Мафлие, и в Шампани, и в Нервиле, и в Шоври, и в Байе, и в Муаселе, — столько судачили по этому поводу, что заронили искорку пожара и в семью Моро. В течение четырех лет Реберы, изгнанные очаровательной женой управляющего из ее кружка, столько натерпелись от почитателей супругов Моро, что жизнь стала бы им невыносимой, если бы их не поддерживала мысль о мести.
