— Значит, Жорж всего-навсего младший клерк нотариуса Кроттá, которого он послал вместо своего старшего клерка. Остается только поздравить его патрона с таким помощникам, — пробормотал граф.
По почтительному виду дядюшки Леже и Оскара Жорж понял, что нашел в них восторженных слушателей; он, разумеется, решил поразить их своим великолепием, угостив пирожками и стаканчиком аликантского вина, а заодно и Мистигри с его патроном, причем воспользовался случаем, чтобы узнать, кто они такие.
— Я, сударь, не принадлежу к столь знатному роду, как вы, и не возвращаюсь из армии, — сказал художник.
Граф, поторопившийся вернуться в харчевню, чтобы не возбудить подозрений, подоспел как раз к концу его ответа.
— …я всего-навсего бедный художник и недавно вернулся из Рима, куда ездил на казенный кошт, так как пять лет назад получил первую премию.[26] Моя фамилия Шиннер.
— Послушайте, почтеннейший, можно предложить вам стаканчик аликантского и пирожок? — обратился Жорж к графу.
— Благодарю вас, — ответил граф, — я никогда не выхожу из дому, не выпив чашки кофея со сливками.
— А между завтраком и обедом вы ничего не перехватываете? Какие у вас старозаветные мещанские привычки, — сказал Жорж. — Когда он врал насчет своих орденов, я не думал, что он такой мямля, — шепнул он художнику, — но мы опять заведем с этим свечным торговцем разговор об орденах.
— Ну, а вы, молодой человек, — обратился он к Оскару, — опрокиньте уж и тот стаканчик, что я налил нашему лавочнику. Усы лучше расти будут.
Оскару хотелось показать, что он мужчина; он выпил второй стаканчик и съел еще три пирожка.
— Славное винцо, — сказал дядюшка Леже и прищелкнул языком.
— Оно потому такое хорошее, что из Берси![27] — ответил Жорж. — Я бывал в Аликанте, и надо вам сказать, что тамошнее вино так же похоже на это, как я на ветряную мельницу. Наши искусственные вина куда лучше натуральных. Ну-ка, Пьеротен, прошу, стаканчик… Эх, жалко, что у вас лошадки непьющие, а то бы они нас мигом домчали.
— Что их поить, у меня одна лошадь и без сивухи сивая, — ответил Пьеротен.
Оскару эта незамысловатая шутка показалась верхом остроумия.
— Трогай!
Этот возглас Пьеротена, сопровождавшийся щелканьем бича, раздался, когда все пассажиры втиснулись на свои места.
Было одиннадцать часов. Погода, с утра немного пасмурная, прояснилась, ветер разогнал тучи, местами уже проглядывало голубое небо; и когда карета Пьеротена покатила по дороге, узенькой ленточкой соединяющей Сен-Дени с Пьерфитом, последние обрывки тумана, прозрачной дымкой обволакивавшие это знаменитое своими видами местечко, растаяли на солнце.
