Голос его был приятным. Русская речь — богата и безупречна.
— Родом я из Вильнюса. В Израиле я уже около тридцати лет. Это лучшие тридцать лет моей жизни. А история, которую я хочу рассказать вам, произошла за несколько лет до отъезда в Израиль. По профессии я инженер-строитель. Не производственник, а проектировщик. Моя трудовая биография вполне благополучна и там и здесь. Казалось бы, мне не на что роптать. И все же Господь, по-видимому, что-то напутал, сделав меня инженером-строителем. Я безумно люблю театр. Мне надо было стать уж если не артистом, то хотя бы работником сцены, скажем, осветителем. Поэтому командировки из Вильнюса в Москву были для меня отрадой. В Москве я не пропускал ни одной театральной постановки, ни одного спектакля.
В тот день я стоял в очереди за билетами в помещении театральной кассы. Уже по этому признаку вы можете догадаться, что театр был не первостепенным. Его не разрывали на куски, и билеты не надо было доставать немыслимыми способами или за немыслимые деньги. И спектакль, как потом выяснилось, был не гениальным. Я, собственно говоря, и не надеялся на это. Но, как я уже вам сказал, не мог пропустить ни одной постановки. До меня к окошку оставалось два-три человека, когда в стороне от очереди я увидел привлекательного мужчину, беседовавшего с двумя девицами. Я обратил внимание на его странный акцент и на несколько, если можно так выразиться, старомодное построение фраз.
Я взял билет и уже хотел направиться к выходу. Но какая-то непонятная, непреодолимая сила остановила меня. Я подошёл к незнакомцу. Нет, в этот момент я не осознал, что подобный поступок совершаю впервые в жизни. Я уже сказал вам, что общение без нужды с незнакомыми людьми абсолютно противоречит моему характеру. Даже когда это необходимо, я с трудом преодолеваю психологический барьер.
Вот только сейчас у меня ещё раз появилось подобное чувство, и мне захотелось подойти к вам. Да, так вот о незнакомце.
Я попросил прощения, объяснил, что меня заинтересовала его необычная, если можно так выразиться, старомодная речь. Он улыбнулся и сказал, что приехал в Советский Союз из Нью-Йорка. Там он родился в семье, выехавшей из России во время революции. Вероятно, некоторые архаизмы в его речи объясняются тем, что в семье пользовались языком, законсервированным на определённом этапе и не обновлявшемся. У его родителей было классическое образование — оба они окончили гимназию, а отец — ещё Санкт-Петербургский университет. Он спросил, москвич ли я. Нет, ответил я. Я из Вильнюса. Там я родился. Туда вернулся после войны. И живу там.
