На ней был другой белый комбинезон, а может быть, тот же самый, и я заинтересовался, имеется ли в ее гардеробе еще что-нибудь. Впрочем, это значения не имело — теперь я знал, что под целомудренно строгой рабочей одеждой скрывается фантастически сложенное женское тело, самое потрясающее из всех, какие мне посчастливилось видеть в своей жизни.
— А-а, — сдержанно протянула она, — неужели это прославленный детектив, лейтенант Уилер? Чем еще могу служить, если моих трудов прошлой ночью недостаточно, чтобы на какое-то время удержать тебя от визитов?
— Неплохо бы быстренько позабавиться среди пробирок, — намекнул я, не питая особых надежд. Она вопросительно подняла одну бровь.
— В рабочее время?
— Зарегистрируем как научный эксперимент, — предложил я.
— Не пудри мне мозги, — медленно улыбнулась она и с упреком добавила:
— Знаешь, я до сих пор сильно расстроена.
Я вытащил из кармана клочок бумаги и передал ей.
— Тебе это что-нибудь говорит?
— Почерк Джастина, — без промедления отвечала она. — Я узнаю его где угодно.
— Прекрасно, — терпеливо похвалил я. — Есть тут какой-нибудь смысл?
Она сосредоточилась, сморщив лоб.
— Ну, это, конечно, фрагмент. Но он, похоже, возился с лизергиновой кислотой… и еще с чем-то.
— Ты имеешь в виду ЛСД? Она передернула плечами.
— Если угодно. Только в соединении с чем-то другим, а это другое, он обозначил символами, которые вообще не имеют смысла.
— Чтобы сбить с толку любого, кому попадутся на глаза его записи?
— До чего ты догадливый, лейтенант! — усмехнулась она. — Либо так, либо Джастин открыл элемент, до сих пор человечеству неизвестный.
— Я показывал листок Браунингу, — сказал я. — Он заявил, что в подобном фрагменте нельзя найти смысла.
— Удивительно, как его прямо на месте инфаркт не хватил! — захихикала вдруг она. — Ты даже не представляешь, до чего он высокоморален! Знаешь, какими исследованиями мы тут должны заниматься? Нам полагается разрабатывать более действенный аспирин, микстуру от кашля, безвредные антидепрессанты и прочее в том же роде. Неужели ты думаешь, будто Браунинг мог допустить — даже про себя, — что один из его экспериментаторов балуется с ЛСД?
— Ясно, — заключил я и забрал у нее листок. — Ирония судьбы, если я правильно выражаюсь?
— Ты о чем? — с глубоким подозрением взглянула она на меня сквозь стекла очков в массивной черной оправе.
— О миссис О'Хара, — пояснил я. — Его личная секретарша оказалась нимфоманкой, которая подхватывала мужчин на улице и затаскивала на ночь в мотель.
