Непристойный негатив | страница 24
— И финансовую в том числе, — вкрадчиво напомнил он.
— Ладно, — проворчал я.
— Через сорок пять минут жди машину, — сказал Слейтер. — Я сам приеду за ней. Значит, Линди Картер, а? Значешь что, Рик, признаться, я когда-то считал её самой прекрасной женщиной во всем мире!
— Возможно, она снова станет такой, — предположил я. — После того, как с твоей помощью бросит пить.
Когда он приехал, Линди все ещё спала и не проснулась даже после того, как ей под кожу скользнула игла шприца. Ее переложили на носилки и вынесли из дома к дожидавшейся там машине «скорой помощи». Стоя на пороге, я видел, как захлопнулись задние дверцы, и машина тронулась с места, выруливая обратно на дорогу. Я смотрел вслед удаляющейся «скорой помощи», пока та совсем не скрылась из виду, и не испытывал при этом ни малейших угрызений совести. Вернувшись обратно в дом, заглянул в телефонный справочник. Сэнфорд и Феррел оказались в списках абонентов. Блэра и Джемисона найти не удалось. Расклад, на мой взгляд, получался совсем неплохой, и с этой мыслью я вышел из дома и вывел машину из гаража.
Часы показывали половину четвертого дня, когда я припарковал машину перед парадным крыльцом большого дома. Жарко припекало солнце, в небе ни облачка, и в знойном потоке горячего воздуха лениво парят две пташки, изредка принимающиеся махать крыльями, наверное для того, чтобы внести хоть какое-то разнообразие в сладостное безделье. Мне было вполне понятно их настроение. Дом был выстроен на самом краю каньона, как бы зависая над ним, и я подумал, что кем бы ни оказался этот Сэнфорд, но только боязнью пространства он не страдал, это уж точно. Массивная дверь, отделанная дубовыми панелями и украшенная тяжелым дверным молотком из начищенной меди, стук которого был похож на удары гонга. Мне пришлось стучать дважды, прежде чем дверь отворилась, но когда это все-таки произошло, я осознал, что старания мои были ненапрасны.
Ее светлые волосы были тщательно уложены и вились тонкими упругими колечками; у неё были голубые глаза с поволокой, а опущенные уголки губ придавали лицу выражение обманчивой уязвимости. На ней был черный синтетический свитерок, под которым в мельчайших подробностях угадывались очертания полной, упругой груди, и короткие шортики в обтяжку, открывавшие взору длинные, безупречной формы ноги, покрытые золотистым загаром.
— Если вы решились на изнасилование, — доверительно проговорила она низким голосом с хрипотцой, — то, пожалуйста, заходите. В доме намного прохладнее.