Я вспомнил, что окно в комнате было открыто. Это было не лишено смысла. Он мог стоять спиной к окну и убийца нанёс ему удар с пожарной лестницы. Клайд, шатаясь, заковылял к постели, а убийца следовал за ним по пятам, не переставая кромсать ножом.
— Я бы хотела выпить ещё, — сказала она.
Я взял её стакан и наполнил его.
— Спасибо! — Она пила, не отрываясь. Потом чуть подняла голову и посмотрела на меня поверх стакана. — Эта штука хорошо действует на человека, правда? Я начинаю чувствовать себя получше.
— Значит, самое время перестать пить. Чем бодрее чувствуете вы себя сейчас, тем хуже становится после.
— Сейчас мне всё равно, — просто ответила она.
— Ну, ладно, я принимаю эту версию с убийцей на пожарной лестнице. Выходит, у вас нет никакого представления, кто бы это мог быть. Сколько примерно времени вы находитесь здесь? Как это случилось?
— Примерно шесть недель, — ответила она небрежно.
— Мне не следовало давать вам больше виски, — угрюмо сказал я. — Хватит шутить!
— Но я не шучу, — холодно сказала она. — Я сказала вам правду — шесть недель.
Я ошарашенно посмотрел на неё.
— Вы что, влюбились в него? В лысую голову или в роль, которую он вам дал?
— Актриса должна испытать настоящую жизнь, прежде чем она может отобразить её, — серьёзно сказала Чарити. — Я женщина и должна испытать переживания, общие для всех женщин.
— Сколько вам лет, Чарити? — устало спросил я.
— Девятнадцать, — вызывающе ответила она.
— У вас нет причины жаловаться: вы, очевидно, быстро набираетесь опыта. Кто ещё знал, что вы жили с Верноном Клайдом последние шесть недель?
— Насколько мне известно, никто. Мы были всегда осмотрительны. Я никому не говорила и, уверена, что он тоже.
— Не будьте чересчур уверены.
— Это мерзко так говорить!
— Возможно, но вам лучше собрать свои вещички.
— Куда я пойду?
На мгновение я закрыл глаза, потом опять открыл их.
— Разве у вас нет никаких родственников?
— В Омахе. — Она попыталась улыбнуться. — Не думаю, чтобы они были в восторге при виде меня. Для семьи я блестящий пример того, что может случиться, если девушка пойдёт по плохой дорожке. Они все убеждены, что я грошовая шлюха в каком-нибудь борделе. Они даже не знают, что борделей больше нет. Конечно, они читали об этом, но они не видели этого своими глазами. Но им и не нужно видеть самим или даже читать, когда речь идёт обо мне. Они просто знают это!
— Что-нибудь придумаем, — сказал я неопределённо, — а пока собирайтесь.
— Вся моя одежда поместится в один чемодан.
