— Нет! — решительно повторила она.
Я ждал, пока она разделалась с третьим стаканом.
— Определённо, нет! — Она покачала головой немного энергичней, чем следовало. — Когда женщине по-настоящему нравится мужчина, она делает как раз наоборот!
— Наоборот? — заморгал я.
Одним рывком она распустила пояс, и халат распахнулся сверху донизу. Потом она сладострастно повела плечами, и халат упал на пол к её ногам. Под ним ничего не было. Я смотрел, как она поворачивается вокруг себя, медленно описывая полный круг.
— Сто пятьдесят фунтов, — сказала она с удовольствием, когда снова стала лицом ко мне. — И ни одна унция не пропадает зря.
Она была восхитительна. Там она выдавалась горделивым максимумом двух остроконечных грудей, здесь сужалась до изящного минимума. Её кожа сияла матовой белизной фарфора. Высоко на левом бедре был треугольный шрам — единственный изъян на этом безукоризненно прекрасном теле, единственный и от того восхитительно возбуждающий.
— Тебе хочется только смотреть, и этого достаточно? — лениво спросила она. — Я польщена, Дэнни Бойд!
Я обошёл бар и медленно двинулся к ней. Воротник душил меня, и я расслабил его примерно до пояса. Стоя в ожидании меня, она медленно провела руками по своим гладким бёдрам.
— Ты опять хочешь ударить меня? — спросила она, когда я остановился перед ней.
— Не это ли тебя привлекает в Обри?
— Обри! — Это имя прозвучало у неё как грубое и раздражённое слово. — Нет. Я подумала, что, может, это ты так развлекаешься.
— Я парнишка с простыми привычками, — сказал я. — Для меня достаточно хороши старинные способы.
Тут я протянул руку и кончиками пальцев погладил треугольный шрам на её бедре.
— Змеиный укус?
— Можно назвать так, — согласилась она. В её голосе была насмешливая нотка. — Разве ты не собираешься обнять меня или заняться кое-чем столь же старомодным?
— А у меня на уме и то, и другое. Может это и старомодно, но до сих пор не устарело.
— Ты когда-нибудь перестанешь болтать? — спросила она напряжённым тоном.
Я наклонился, подхватил её под бедра и взвалил себе на плечо. Её зубы резко впились в моё тело, когда я её нёс в комнату. В ответ я шлёпнул её по наиболее близкому и наиболее подходящему для этого месту. Она взвизгнула от удовольствия.
— Только вот что, — сказал я. — Как насчёт Обри? Что, если он рано вернётся?
— Ну его к чёрту, — удовлетворённо сказала она. — Он может налить себе сам.
— Значит, с Обри все улажено и остаёшься только ты?
— Так у меня не остаётся никакого выбора. — Она мелодраматически вздохнула. — А если я закричу?
