В самом конце фрагмента «закрытого доклада», посвященного Эйхе, Хрущев говорит: «В настоящее время бесспорно установлено, что дело Эйхе было сфальсифицировано, и он посмертно реабилитирован».[228]
Данное утверждение ложно. С речью на закрытом заседании XX съезда КПСС Хрущев выступил 25 февраля 1956 года, тогда как решение о реабилитации Эйхе, по имеющимся источникам, состоялось только в марте. Но только этим все несообразности не исчерпываются: хотя Эйхе, как никому, уделено в хрущевском докладе места больше, чем любому другому репрессированному партруководителю, отдельной и специально посвященной ему реабилитационной справки нет. 2 марта 1956 года Эйхе списочнъм порядком был представлен к реабилитации вместе с 35 другими репрессированными членами и кандидатами в члены ЦК ВКП(б). Документ представляет собой обыкновенный список, в котором совершенно отсутствуют подробности, касающихся того или иного лица.[229]
Наибольший по объему и независимый от других частей фрагмент «закрытого доклада» об Эйхе представляет собой пространную цитату из его заявления на имя Сталина от 27 октября 1939 года. Несомненно, это одна из наиболее заряженных эмоционально частей всего хрущевского выступления: Эйхе страстно настаивает на своей невиновности и в подробностях описывает физические истязания, какие ему довелось испытать, когда от него домогались признаний в преступлениях, которые он никогда не совершал. В письме Эйхе неоднократно пишет о своей преданности партии и лично Сталину.
Впечатление такое, что кристально чистый коммунист идет на смерть из-за сфабрикованных против него обвинений. Заявление поистине убийственное! Но поскольку послание полностью было опубликовано в 2002 году, можно теперь легко удостовериться: из-за существенных купюр документ подвергся существенным искажениям.
Отрывок из «письма Эйхе Сталину» от 27 октября 1939 года из доклада Поспелова не во всем совпадает с тем, что Хрущев процитировал в своем «закрытом» съездовском выступлении. В обоих случаях речь идет о значительных пропусках из того, что предположительно следует считать полным текстом документа. Слово «предположительно» здесь употреблено из-за оговорки публикаторов, указывающих, что само письмо воспроизведено ими по копии.
Письмо не имеет никаких архивных атрибутов, и только в конце его есть приписка, что подлинник заявления «находится в архивно-следственном деле Эйхе». Но атрибуты самого дела тоже не указаны. Что следует понимать так: российские власти не желают, чтобы исследователи знали, где хранятся материалы по делу Эйхе, — если таковые еще, конечно, существуют…
