Однажды в жаркий июльский день один из вахтеров дал Фумико монету в сто иен: «Купи себе хоть мороженое» – пожалел ее. Фумико была очень рада, ведь обычно вахтеры были на стороне фирмы. В магазинчике возле общежития она купила две порции по 20 иен и, придя домой, тут же съела. Одна из соседок Фумико видела это, и потом Фумико слышала, как она говорила: «За нее тут борются, а она себе по два мороженых покупает, мы и то по одному…» И Фумико поняла, что далеко не все, кто ее окружают, – ее сторонники и тем более – друзья. Она почувствовала себя страшно одинокой, и ей захотелось позвонить в профсоюз, но вдруг Фумико услышала: «Нечего телефоном пользоваться: встретишься – наговоришься». До сих пор комендант не говорила ей такого.
Но Фумико не уезжала из общежития, хотя ей запретили ходить в столовую – вахтеры не пропускали ее, объяснив, что это приказ администрации. И только потому, что Накамити и Нобуко Ито приносили ей еду в общежитие, Фумико не сидела голодной. Но уже через неделю им запретили выносить из столовой посуду, и Фумико пришлось готовить самой. Теперь она перебивалась дешевым супом в пакетах и хлебом.
Тем временем администрация начала переселять работниц из общежития, где жила Фумико, – там начинался ремонт – в новое общежитие. Танэко Накамити получила приказ перейти на завод в Тамати, и в новом общежитии, естественно, не было места для Фумико. На собрании две трети девушек изъявили желание остаться вместе с Фумико в старом корпусе, остальные же, заявив, что не хотят больше жертв, переехали в новое общежитие. Но потом и оставшиеся стали потихоньку переезжать, сдаваясь под нажимом администрации.
Три месяца одиноко жила Фумико на четвертом этаже, где были отключены и газ, и электричество. Она держалась стойко, и в груди ее зрела решимость не отступать теперь уже до конца.
На первых двух этажах шел ремонт: оттуда постоянно доносился грохот и шум. Когда Фумико спускалась вниз, парни смеялись над ней и отпускали вслед сальные шуточки. Фумико готова была укусить этих грубиянов, ударить их, ответить им так, чтобы они поняли, что она не сдается. Но в профсоюзном комитете ее просили не поддаваться на провокации, и она, сделав вид, что не слышит, и низко опустив голову, проходила мимо, под непристойную брань, от которой молоденькой девушке невозможно не покраснеть.
– Упрямая девица! – слышала Фумико шепот за спиной. И эти заодно с администрацией…
Фумико было очень тоскливо. Вечерами, лежа одна, в полной темноте, она думала… Почему так получается? Напротив, в ярко освещенных окнах соседнего общежития, виднелись силуэты девушек, веселых и жизнерадостных. Ей хотелось плакать, и Фумико плакала. Даже при людях. От этого ей становилось немного легче. Слезы наворачивались на глаза, когда она лежала в этой темной комнате. В слезах, она наконец крепко засыпала…
