Облегчённо вздохнув, я стал думать, какой же именно пароль мог придумать Лёвчик.
Перебрав в уме десятка два его любимых словечек, я вдруг вспомнил один наш с ним разговор, в котором он признался мне, что хотя и является закоренелым атеистом, всё же происходит из семьи потомственных священнослужителей. Поэтому, зная его ехидную натуру, я набрал на клавиатуре слово «Левит» и компьютер принял его в качестве пароля. Это был очень дорогой компьютер, почти что искусственный интеллект, хотя он и выглядел, как самый обычный. Такие обычно включают один раз и затем очень долго не выключают, чтобы не сбить его программы. Этот был запрограммирован на охрану помещения и на слежение за всем, что в нём происходило. Им можно было управлять отдавая команды голосом, находясь в любом месте внутри охраняемого объекта. Всё, что относилось к охране, компьютер писал на диски внешней памяти, а также на обычные диски, сам заменяя болванки и вставляя новые, но помимо той части его элементной базы, которая стояла рядом со столом, всё остальное находилось внутри несущей стены метровой толщины, которую хитрый Лёвка разобрал и заменил ещё более хитрой стеной-сейфом.
В базе данных компьютера я нашел много интересных вещей, в том числе и список того, что хранилось в сейфе. Драгоценностей в нём не было, но зато там лежало оружие такой мощности, словно мой друг собрался на войну, но не это меня поразило более всего, а то, что в этой хитрой стене, с краю, находился ещё и скрытый в ней приводной маяк телепортационного луча, так что теперь я знал, как Лёвка вернулся в закрытый магазин, но его наличие не объясняло главного, — с помощью чего, ведь на нём не было пояса телепортации. Да, но убийца мог его и снять с трупа. Чтобы это выяснить, я включил запись, сделанную в тот самый день, приказав компьютеру показать мне Леона Мильмана, после чего я полчаса смотрел на то, как он сначала поговорил по видеотелефону со своей клиенткой, затем отдал своим служащим распоряжения, после сиесты он не собирался возвращаться в магазин, и когда все отправились на обеденный перерыв, приказал компьютеру отключить видеонаблюдение в приватном зале. Он как раз находился за той стеной, которую он переделал.
Дверь, ведущая в приватный зал, была самой обычной, не звуконепроницаемой и поэтому хотя слышно было пусть и не очень хорошо, всё же довольно чётко и потому можно было расслышать из коридора, как с характерным звуком «Пш-ш-ш пумпс» в приватный зал ещё через минут двадцать пять телепортировался Лёвка. Это было легко определить по его немузыкальному мурлыканью, явно носившему характер любовного томления. Ещё через пару минут в зал телепортировался ещё кто-то и мой друг громко и радостно воскликнул «Леа…». Договорить имени полностью он не успел, так как в это же мгновение послышался характерный, громкий электрический треск выстрелов из тяжелых бластеров, но ему чего-то не хватало. Чего именно, я понял только после того, как прослушал запись в пятый раз, а когда понял, то даже не удивился. От обычных бластеров эти отличались тем, что я не услышал щелчка спускового крючка, а он у армейских бластеров довольно тяжелый, а также ещё более характерного, воющего звука индуктора.
