Нет, надо взять себя в руки. Ибо ни в коем случае нельзя проявлять слабость и разводить слякоть перед Хейвудом и Обри. В конце концов, он их бывший командир и потому должен во всем показывать пример.
– Здравствуй, Обри, – поприветствовал Дрейтон, когда лакей открыл перед ним дверцу кареты. Хейвуд между тем подвел своего коня и стал привязывать его в конце упряжки. – Какая приятная неожиданность!
Обри, который, как обычно, выглядел так, будто в одежду его впихивал колбасник, засмеялся и сделал приглашающий жест:
– Почему же тогда стоишь с таким видом, словно тебя прострелили навылет?
– В некотором роде так и есть, – ответил Дрейтон, устраиваясь на противоположном сиденье. – Всего лишь месяц назад я был счастливым человеком, вполне довольным своей жизнью и моя единственная обязанность сводилась к тому, чтобы умело командовать ротой, а сейчас… – Он пожал плечами и умолк, решив, что не стоит жаловаться и вдаваться в подробности. Потому что это ни в коей мере не повысит его авторитет.
– Да не слушай ты его причитания, – бросил Хейвуд, забравшись в карету и плюхнувшись на сиденье рядом с Обри. – Оказывается, он не только умудрился превзойти нас по части титулов, но еще и приобрел бесподобную коллекцию юных подопечных женского пола. И должен сказать, что самая старшая из них хороша до умопомрачения.
– Только, к сожалению, несколько своенравна, – заметил Дрейтон – Она довольно независима и вообще просто… – Он замялся, не находя слов. «Чертовски соблазнительна», – вертелось на языке.
– Великолепна, – подсказал Хейвуд. Что ж, по крайней мере, это определение было более благородным.
– Да она весьма привлекательна.
– А видел бы ты, Обри, среднюю, леди Симону, – засмеялся Хейвуд – Эта особа шокирует своей прямотой. Похоже у нее нет ни малейшего почтения ни к возрасту, ни к общественному положению. Ты ее; наверное, сразу же возненавидишь.
– Ну почему же… Я уверен, что мне понравятся все трое.
– А самая младшая, леди Фиона… – продолжал захлебываться от восторга Хейвуд, – пока немного диковата, однако за завтраком Дрею в немалой степени удалось расположить ее к себе всего лишь с помощью чашки горячего шоколада. Попомните мои слова: настанет день, когда эта краса вица разожжет в Лондоне настоящий пожар страстей.
– Скорее пожар способна устроить Симона, – вставил Дрейтон – Причем в самом буквальном смысле.
Обри засмеялся и откинул со лба прядь каштановых волос.
– Значит, отныне у тебя полным-полно забот?
