Вот оно как? Однако у Симоны, несомненно, должны иметься, какие-то хозяйственные навыки. В конце концов, она девочка, и ей уже четырнадцать.
– А чем ты занималась днем и по вечерам?
– Днем я обычно ходила на Темзу, особенно после хорошего прилива, и шерстила там вдоль берега.
– Ну и ну! – поразился Дрейтон. – Даже вообразить себе такого не могу!
Кэролайн же, напротив, легко представила Симону, бродящую по щиколотку в речном иле и высматривающую что-нибудь более или менее ценное, оставленное ушедшей водой.
– По утрам я прибиралась за девочками и их клиентами, чтобы расплатиться с долгами, которые моя мамаша брала у Эсси. А по вечерам… по вечерам я пряталась, чтобы никому не пришло в голову напялить на меня платье и выставить на продажу. Я играла где-нибудь в кости, а еще Джон учил меня орудовать ножом.
– Предполагаю, – со вздохом произнес Дрейтон, не отрывая взгляда от окна, – что этот Джон отнюдь не шеф-повар в ресторане.
– Нет, он срезает кошельки, и очень ловко.
– Да уж… И почему меня это не удивляет?
– Лучше бы спросили у себя, ваша светлость, – подала голос Кэролайн, раздраженная надменностью Маккензи, – почему вы такой невыносимый сноб. Мы не виноваты, что нас не воспитали придворными дамами. Учитывая обстоятельства своего происхождения, мы достигли того, чего могли. Не наша вина, что у папочки лишь под конец жизни проснулась совесть и он решил обременить вашу жизнь нами.
Симона открыла было рот, желая что-то сказать, но Кэролайн, не отрывая взгляда от Дрейтона, подняла руку, призывая девочку к молчанию. Ей не хотелось, чтобы лорд Райленд, образно говоря, соскочил с крючка.
Прошло, наверное, не менее минуты, прежде чем Дрейтон, глубоко вздохнув, повернул наконец голову и посмотрел Кэролайн прямо в глаза.
– Да, вы правы, – нехотя признал он. – Приношу свои извинения и впредь постараюсь быть более сносным.
– Благодарю вас, – кивнула Кэролайн и повернулась к сестре: – Я тоже извиняюсь, Симона, что перебила тебя. Ты что-то хотела сказать?
Голова Симоны была склонена немного набок, уголки губ приподняты в неком подобии улыбки. Рассматривая лорда Райленда, она спросила:
– Что значит «обременить»?
– Ну, то есть навязал против воли, заставил заботиться.
Симона кивнула:
– Да, Кэрри права, это не наша вина.
Дрейтон натянуто улыбнулся:
– Я это уже признал.
– А куда мы едем? – поинтересовалась Симона.
– В наш загородный дом, – отозвался Маккензи, снова глядя в окно. – По пути мы остановимся на ночь на постоялом дворе. Там же мы встретимся с родственниками Фионы и заберем у них девочку.
