— Отдай мне Поплеву и Миху Луня.
— Да нет, пожалуй, — сказал он раздумчиво, словно бы еще не решив, — пусть лучше Поплева останется у меня заложником.
Золотинка глядела с молчаливым укором, и от этого… от этого новая боль, боль безнадежности защемила черствое сердце Рукосила.
— А что, — сказал он, помолчав, — Юлий тоже виляет носом?
— Он помалкивает.
— Значит, ты никогда никого не сможешь полюбить?
— Я уже люблю.
— Кого?
— Поплеву.
— Чушь! Это только так говорится. Ты не знаешь, что такое любовь.
«А ты знаешь?» — безмолвно вскинула глаза Золотинка, и он осекся.
— Поплева тоже заиграет лицом.
— Поплева никогда не врет.
— Таких людей не бывает.
— В порядке исключения.
— Ни в каком порядке.
— Хорошо, скажем так: Поплева никогда мне не соврет.
Рукосил стиснул кулаки и молчал долго. Ровно столько, сколько молчала и Золотинка — то есть очень долго.
— Ну вот что, — трудно заговорил он, как бывает, когда пересохнет горло. Он встал. — Мое последнее слово: если ты такая умная, ты сама найдешь Поплеву в этом замке. Ищи.
— Он здесь, в замке?
— Да.
— Ты превратил его в предмет?
Рукосил злорадно ухмыльнулся:
— Разумеется, я не скажу ни да, ни нет. Я вообще предпочитаю отныне общаться с тобой как можно меньше. Управляйся как знаешь. Тебе дадут ключи… Даже нет. Я приставлю к тебе человека. Самого Хилка. Хилок Дракула, это дворецкий, честнейший человек. Посмотрим много ли тебе будет пользы от его честности. — Рукосил загадочно хмыкнул. — Ищи. Понадобится месяц — месяц. Год — пожалуйста, год. Понадобится десять лет — не жалко, ищи и десять.
Золотинка окинула взглядом захламленный стол Рукосила, где среди множества нужных и не нужных вещей могло затеряться до десятка заколдованных людей.
— Ты даешь слово, что отпустишь с миром меня, Поплеву и Миху Луня, если я их найду?
Рукосил молчал, мучаясь… и, сглотнув, сказал:
— Больше я не отвечаю на твои вопросы. Ищи. Это все.
— А что бы тебе не отпустить меня по-хорошему?
Рукосил задумался, словно бы эта простая мысль никогда не приходила ему в голову. И сказал потом:
— Поцелуй меня.
— Нет, — тихо качнула она головой.
На щеках его заиграли желваки — быстро же он переходил к противоположным чувствам.
— Приходи завтра. Я велю Хилку бросить дела и заниматься только тобой.
— Хорошо. — Золотинка не выказывала нетерпения. Она уже сообразила, что неделю-другую нужно будет только изображать поиски, не прибегая к хотенчику, чтобы не обнаружить его раньше времени. Хотенчик — главный был ее расчет и надежда. Тот, что у Юлия в кандалах, или другой.
