Песня давно уже умолкла вдали, затих стук и лязг, а он все еще не мог заставить себя выйти на дорогу – и выбрался из-под склонившихся к земле колючих еловых лап, лишь убедившись, что пакостная слабость в ногах прошла. Распахнул куртку, чтобы остудить разгоряченное тело, но рубашка еще долго липла к груди и спине. Если оказался правдивым рассказ о Голове Сержанта – на дороге может попасться и Лотан или Бабка-хихикалка… А от них, согласно тем же источникам, под елочкой не спрячешься… Одно хорошо: по легендам, Лотан «семью семь уардов длиною» – и вряд ли станет заползать в лес, а и заползет, наделает столько шуму и треску, валя вековые деревья, что издали будет слышно, успеешь удрать.
…Он не сразу заметил, что лес вокруг изменился самым кардинальным образом. Стал другим. Не до того было – смотрел во все глаза, не появится ли меж стволами что-нибудь живое, а на сами стволы внимания не обращал…
Лес стал другим. Кора на стволах раза в три потолще еловой или сосновой, бугристая, образовавшая то ли странную чешую, в которой угадывалась определенная гармония, то ли скопище странных барельефов, похожих на черепаший панцирь. Сплошной сетью бугрились толстые корни, почти скрывшие дорогу, так что Сварог то и дело спотыкался, ежеминутно ожидая, что оторвутся подошвы; по поводу своих магических способностей он особых иллюзий не строил: запросто могло получиться, что с виду прочная обувка десантника на деле окажется хлипкой, как ботиночки фабрики «Красный треугольник».
Ветви непонятных деревьев были покрыты пучками длинных, чуть ли не в локоть, игл. Сварог не удержался, потрогал – оказалось, не иглы, а узенькие жесткие листья, под нажимом пальцев издававшие сухой шорох, тоненькое позвякивание, словно были сделаны из какого-то минерала. В свое время в одной далекой стране он видел деревце-бонсай, выращенное из каких-то кристаллов, – на ощупь было чертовски похоже. В отличие от ельника, здесь даже шум легкого ветерка в кронах был другой – сверху доносилось то же немелодичное позвякиванье-шуршанье. Но странный лес не проявлял поползновений его обидеть, так что Сварог немного успокоился душой. Шагал, высматривая дорогу, порой исчезавшую под скопищем толстых корявых корней, уже не менее получаса двигаясь среди незнакомых деревьев, а конца-краю им все не было. Он старательно отгонял подозрения, что мог сбиться с пути, что окружающее может меняться, став совсем другим, не тем, что он видел со скалы. А подозрения такие были…
