Дэймон Монтегю удивил Роланда: он вошел в стойло и, улыбаясь, быстро оседлал свою лошадь, не ожидая помощи. Затем легким галопом поскакал прочь от конюшни, вызвав раздражение у трех молодых женщин, которые безуспешно пытались привлечь его внимание. Роланд не удержался от усмешки, хорошо зная, как себя чувствует Дэймон. Ничто так не побуждало женщин к охоте на неженатого мужчину, как титул и богатство. Среди слуг ходили сплетни, что родители Монтегю заботились о том, чтобы молодые женщины сыпались на голову их овдовевшего сына, как пушечные ядра при канонаде.
Роланд был рад, что его статус младшего сына и занятость родителей не поставили его в такое же положение. Меньше всего на свете он хотел жениться.
Прошло больше часа, прежде чем Роланд смог наконец отлучиться в офис Джока. Выпив кофе, он поднялся и, прихватив с собой рогалик, направился к стойлам. Он задержался там, впитывая атмосферу конюшни и смакуя хлеб, когда услышал ласковое воркование. Повернувшись на голос, он собрался откусить еще кусок рогалика — да так и замер с открытым ртом при виде крепких округлых ягодиц над ограждением стойла, где находилась новая кобыла.
Вне всякого сомнения, это были женские ягодицы, и они были обтянуты не английскими бриджами для верховой езды, а мягкой выцветшей джинсовкой Роланд перевел взгляд ниже и увидел стройные ноги в невысоких сапожках, опирающиеся на доску ворот в полуметре от пола. Это была женщина — небольшого роста, но определенно не подросток. Внезапно она выпрямилась. Ее золотистые волосы, собранные в хвост, качнулись между лопаток.
Роланд отбросил рогалик, шагнул вперед, ухватил ее за талию и поставил на пол. Она вздрогнула, и ее глаза раскрылись от удивления. Разноцветные блики танцевали в этих светло-карих глазах — синие, зеленые, каштановые, золотые. Ресницы у нее оказались пушистыми, темно-золотистыми, как и слегка изогнутые брови. Высокий лоб, прямой нос, подбородок чуть больше классического, пухлые губы, румянец на щеках. Лицо было умным и потрясающе красивым.
— Ты соображаешь, что делаешь? — рассердилась она.
— А ты соображаешь, что делаешь? — возразил он. Эта кобыла не объезжена! К ней нельзя подходить!
Она уперла ладони в бока. Он поневоле скользнул взглядом по ее груди. Сомнений не осталось. Перед ним стояла женщина.
— Кто сказал, что нельзя?
Он заморгал, пытаясь сообразить, о чем идет речь.
— Джок запретил. Он…
— ..главный конюх. — Она сложила руки на груди, и он с трудом отвел взгляд. — А вот ты кто?
