Ди вяло кивнула, потом посмотрела вниз. И отшатнулась – море было чудовищно далеко внизу. Впрочем, это только показалось ей. Один из мечников-палачей острием клинка вернул ее на место, на самый край скалы. Ди набралась смелости и глянула еще раз. Плоскость моря теперь была ближе, но все равно внушала ужас – Ди не знала, умеет ли плавать. Эта информация стерлась вместе с остальной памятью.
В последний раз Ди посмотрела на здешнее солнце, плывущее в обратную сторону.
И этот перевернутый мир, где даже цари – ряженые, смеет заявлять ей, что она не на своем месте?! Этот фальшивый мир смеет извергать ее из себя?!
Но в этот момент на нее накатило внезапное отрешенное спокойствие. Наверное, смеет – почему же нет? Наверное, она ошибалась, полагая, что можно подогнать искусственный мир под себя, перекроить его под свои желания и потребности. Должно быть, любая перевернутая реальность обладает собственной упругостью – и скорее она возьмет над тобой верх, чем ты над ней. Маски всесильны. Да. Они могут все. И прогонять тоже. Они очень капризны – как слишком избалованные дети.
Мечники принялись колоть ее, понуждая броситься вниз. Как дикое загнанное животное. Крепко зажмурившись, Ди прыгнула.
Пятки ожгло водной твердью. Удар оглушил, затемнил сознание. Немного побарахтавшись, Ди начала тонуть. Она ничего не видела, ничего не чувствовала – только темнота и абсолютный, нечеловеческий, запредельный покой. Покой смерти.
И в темноте – внезапное яркое пятно видения. Ди увидела себя. Она шла самой себе навстречу. На ней были одежды служителя Другого. Их чистый белый цвет заполнил все вокруг. И тьма стала светом.
Откуда-то пришло понимание, что Другой исполнил ее просьбу – показал ей, кто она.
Видение исчезло. Тьма снова сгустилась, объяла ее чернильной чернотой. И в этой чернильнице кто-то схватил ее поперек туловища, обвил сильными, мускулистыми щупальцами. Ди увидела прямо перед собой два горящих красным огнем огромных глаза. Она завизжала, забыв напрочь, что делать этого не следовало. Ногти впились в плоть чудовища и бессильно царапали. Сознание погасло.
Ди лежала животом на чьем-то колене и мучительно выкашливала из себя соленую воду. Кто-то сверху приговаривал: «Вот и умница. Вот и хорошо. Дыши глубже».
Ди дышала и отплевывалась. Потом попыталась перевернуться. Чьи-то руки ей помогли и заботливо усадили. «Ты?» Вяло выдохнула, не имея сил изумиться. «Я». Никита был мокрый с головы до пяток, как и она сама. Вода стекала с одежды и без следа уходила в горячий прибрежный песок. С его и ее одежды. На ней были брюки и белая блузка, бесстыдно обрисовавшая кончики грудей. Ди смущенно отлепила мокрую ткань от тела.
