Города любят правителей, приносящих им удачу и славу.
Ди во все глаза глядела на человека, едущего впереди колонны – он был осанист, безбород и обилен мужской статью. Довольная улыбка блуждала на лице – на губах и в глазах. Он смотрел на свой народ горделиво, с сознанием хорошо сделанного дела – для них же сделанного, для всех тех, кто радовался его возвращению и громко славил его имя. И одновременно цепко, внимательно смотрел. Но не как коршун, выслеживающий добычу, а как путник, вглядывающийся в ночь, – не видно ли где призывного огонька?
Ди почувствовала удар – резкий толчок сердца. Может быть – вот оно? Она решительно вышла вперед – оторвалась от толпы, встала перед всадником с тонким серебряным обручем на царственной голове.
– Не меня ли ты ищешь, царь? – храбро спросила она, с вызовом глядя ему в глаза. Он спокойно смотрел на нее, остановив коня, – долго, оценивающе. Толпа вокруг затихла, ожидая ответа. А Ди только сейчас задалась интересным вопросом: в обычае ли здесь отвергать блудницу, отказывая той, которая безропотно отдает себя всем? Потом он повернул голову и сказал что-то негромко одному из своих военачальников. Тот ухмыльнулся. Ди почувствовала, как вспыхнули жаром щеки, но смолчала. Она ждала ответа, обращенного к ней, а не к кому-то другому.
– Все, что я ищу, уже найдено. Ты не можешь дать мне большего, жрица любви. Так же как и я тебе.
Ди разочарованно отступила в сторону и смешалась с толпой. Поток победителей продолжил движение. Из ворот изливались все новые и новые волны – конница, пехота, обозы с фуражом и ранеными, шеренги, квадраты, колесницы. Город принимал их в себя – без устали, без жадности, без отказа, ничуть не умаляя своей способности вместить еще столько же, еще больше.
Ди пробиралась сквозь торжествующую толпу. Здесь ей больше нечего делать. Она попытала судьбу – и ошиблась. Предложила себя и свою любовь, но дары не были приняты. Может быть, потому, что они тоже – маска? Но разве весь этот город – не маска, надетая на истинную физиономию реальности?
Солнце медленно клонилось к горизонту. Ди вышла к морю, на пустынный берег. Вокруг – лишь песок да выброшенные прибоем обломки рыбачьих лодок – наверное, недавно был шторм. Она уселась на песочный взгорок, поджала колени и уткнула в них подбородок. Солнце жгло кожу даже сквозь загар.
Солнце… оно вызывало смутное, неприятное ощущение. Ощущение пряталось в подсознании и никак не подцеплялось, не выходило наружу. А когда Ди прекратила попытки выцарапать его из глубин и отвлеклась на тяжело ползущего по песку большого бронзового жука, оно вдруг всплыло само. Да с таким резким всплеском, что Ди вздрогнула, подскочила на месте и снова бессильно шлепнулась в песок.
