В паре метров от нее стоял мальчик лет восьми и безмятежно поливал цветочную грядку из собственного краника. После безобразия несусветных тварей в поганых масках и вообще нереальности происходящего этот простейший физиологический акт завораживал.
– Что смотришь? Не видела, как писают? – без смущения спросил ребенок, закончив и завязав тесемки.
– Нет. То есть да. Извини. За мной гонятся. Спрячь меня.
Мальчик посмотрел на чокнутую тетку с серьезным любопытством.
– А что ты мне за это дашь?
– Хочешь шпагу? Правда, она длинновата для тебя.
– Ничего, подойдет. Давай.
Ди отцепила от пояса свою игрушечную махалку и протянула ребенку. Он осторожно взял ее, внимательно осмотрел и кивнул:
– Пошли.
Он взял Ди за руку и повел. Отсюда уже недалеко было до городской стены – кромка ее виднелась над крышами низеньких бедняцких лачуг. Мальчик вел ее прямиком туда – к стене. Ди опасливо озиралась, в любой момент ожидая появления страшилок.
– Не бойся. Их здесь нет, – спокойно сказал мальчик.
– Откуда ты знаешь?
– Они никогда не появляются здесь. Их отпугивает Убежище.
– А как ты узнал, кто за мной гонится?
Мальчик пожал плечами.
– Такая большая, а задаешь такие глупые вопросы. Здесь больше не от кого улепетывать с такой дурацкой перепуганной рожей, как у тебя сейчас.
– А-а. Понятно, – Ди попыталась сделать умное и серьезное лицо вместо «дурацкой рожи». – А что за убежище? И чем оно их отпугивает?
– Убежище как убежище. Я там часто бываю. А больше о нем никто не знает почему-то. Даже эти, мордастые. Но они его чувствуют. Оно не подпускает их близко. А почему, я не знаю. Ну, вот оно – Убежище.
Мальчик кивнул, показывая на совершенно голую, ровную стену, сложенную из обтесанных камней.
– Чтобы открылись ворота, нужно назвать имя.
– Но здесь нет никаких ворот. Это стена.
– Ты разве не видишь – это ворота! – нетерпеливо настаивал ребенок.
Ди уже жалела, что доверилась детским фантазиям.
– Я ничего, кроме стены, не вижу. Послушай, ты лучше…
– А-а! Как же я раньше не догадался! О нем никто не знает, потому что не видят! Хорошо, что ты мне попалась. Теперь я буду знать. Только странно – почему же я его вижу?
– Послушай, мальчик, нет ли здесь поблизости…
– Ты просила, чтобы я тебя спрятал, – снова перебил ее ребенок, – ну так прячься. Давай, говори имя.
– Чье? – В конце концов, ребячья уверенность была по-своему убедительна. Ди позволила себе поддаться ее обаянию.
– Свое, конечно. На чужие оно не открывается.
Ди задумалась. Какое имя она теперь может назвать своим? Только Ди. Но это же не имя. Не настоящее имя. Так, обрывочек. Полумера. Хочется думать, что временная.
