Услышав мои шаги, девушка прибавила шагу, но все-таки у лестницы я ее догнал. Догнал и удивился:
– Лиля!? Ничего не случилось?
– Нет, – почему-то прятала она глаза, – я к подруге одной ходила… за книжкой, она на этом же этаже живет…
Лиля явно обманывала меня. Но почему?
– И не боитесь черного аспиранта?
Она пожала плечиками:
– Что ж теперь все время в комнате, как в тюрьме сидеть? А книжка очень была нужна.
Я предложил:
– А может, на концерт? Там этот Виталик действительно такое дает…
Лиля помотала косичковой головой, склонив ее еще ниже:
– Нет, в другой раз…
– В другой так в другой. Я провожу до комнаты.
– Хорошо, – не возражала она.
Мы молча дошли до комнаты. Лиля закрылась на ключ, а я поспешил обратно. К Зое.
Концерт продолжался, и я быстро забыл о странном визите Лили. Тем более что чувствовал тепло близкой мягко-упругой Зои. И Виталик больше не смотрел на дверь. И все веселились от души, выводя разные куплеты и строки:
«Михал Васильич был героем.
Он поднял свой авторитет.
Назло монашеским покоям
Он создал Университет…»
И еще:
«Эх, дубинушка, ухнем.
Может, физика сама пойдет.
Подучим, подучим, да бросим…»
И еще:
«Через тумбу-тумбу-раз, через тумбу-тумбу-два…»
И еще:
«Сползает на тройки студент Козлодоев…»
И, конечно, гимн всех студентов:
«Я, ребята, студент, что само по себе и не ново.
В настоящий момент это самое модное слово…»
В комнате было жарко и душно, как в бане. Хотелось воздуха и прохлады. Когда концерт закончился, и все стали расходиться, я предложил Зое:
– Может, пойдем на улицу, погуляем?
Она согласилась:
– Да, надо подышать свежим воздухом.
Мы весело пропрыгали по коридору и лестнице:
«Через тумбу-тумбу-раз, через тумбу-тумбу-два…»
Зашли в комнату. Зоя стукнула Лиле:
– Ты в порядке?
– Вполне.
Я накинул свою куртку. Помог Зое надеть пальто. Не застегиваясь, пышущие жаром и полные энергии, мы вывались из ГЗ на улицу в сторону смотровой площадки. Было бы здорово прогуляться до нее, постоять там с Зоей, глядя на притихшую в ночи Москву.
Но на улице было совсем не тихо. Резкий февральский холодный ветер мигом остудил нас, заставил вздрогнуть и застегнуться на все пуговицы. Зоя подняла воротник:
– Забыла шарф.
– Я, кажется, тоже. Но нет… – понял: то, что мешает мне в рукаве и есть мой шарф, который засунул поглубже, когда раздевался. Я вложил в Зоину руку кусок теплой материи, торчащей снизу из рукава. – Тяни!
Зоя укутала шею, но вряд ли ей от этого стало намного теплее. Она стояла в нерешительности на ступенях университета. И я не решался ступать вперед. Но и назад, просто в «Спокойной ночи, Зоя» тоже не хотелось.
