Жаворонок, в помощь которому были приданы два лейтенанта – под видом обычных матросов, – предполагал обнаружить на плененном эсминце трупы, и только трупы. То, что ему удалось заполучить двух живых, могло оказаться невероятной удачей со всеми вытекающими приятными последствиями. Если только они не заразные – Жаворонок подумал об этом слишком поздно, чтобы принять меры.
Правда, и трупов он нашел предостаточно и сожалел, что не застал в живых ни одного немецкого врача. Но на борт «Хюгенау» он взошел даже не с целью захватить пленных: его интересовало совсем другое.
Его интересовал экспериментальный материал.
Собственно говоря, ради этого материала была задумана вся операция по захвату эсминца.
Потому что Лаврентий Павлович был не тот человек, от пристального внимания которого могли укрыться разработки вроде тех, что велись в германской плавучей лаборатории.
Лейтенанты уже тоже покинули трюм, держа в руках оцинкованные ящики с искомым материалом.
Двое истощенных подростков, одетые на манер огородных пугал, в перспективе тоже могли рассматриваться как экспериментальный материал. Во всяком случае, как результат воздействия этого материала.
– В шлюпку, – коротко приказал Жаворонок.
– И этих?
– Этих в первую очередь.
Майор проследил, как лейтенанты препровождают Сережку Остапенко и Соломона Красавчика в шлюпку; сам же он караулил трофейные цинки. Он стоял как скала, широко расставив ноги, – качка была небольшая, но ощутимая. Потом один из лейтенантов поднялся забрать ящик, майор захватил второй и спустился вниз. Он сделал это довольно неуклюже – был явно непривычен к морской реальности; шлюпку сильно качнуло.
Сережку и Соломона бил озноб: дул пронизывающий ветер. С палубы в шлюпку упала пара бушлатов: нашлись сердобольные люди. Жаворонок запрокинул голову и одобрительно кивнул.
– Кутайтесь, пацаны, – пригласил он ребят, стараясь говорить как можно добродушнее. Выходило у него натурально: он и в самом деле не имел ничего против этих бедолаг. Ему самому было немного неприятно то, что предстояло. Так, впрочем, бывало всегда; постепенно он входил в аппетит, и недавняя неприятность оборачивалась уже хорошо распробованным удовольствием.
Лейтенанты взялись за весла. Шлюпка взяла курс на подводную лодку.
* * *
– Так как, говоришь, тебя звать? – проникновенно осведомился майор Жаворонок, мучительно сдвигая соболиные брови.
Он задал этот вопрос в восьмой раз.
В каюте было душно и жарко: Сережка изнемогал от всего сразу и по отдельности. В глаза бил яркий свет лампы. Глаза, однако, слипались: он смертельно устал. Его накормили до отвала – в силу необходимости для проведения следственных мероприятий, как сказал Жаворонок. К тому же до особого распоряжения предполагаемый материал следовало беречь.
