Нина в страхе смотрела, как приближается озлобленный бандит. Она отползала спиной назад, не в силах подняться, пока не уперлась в стенку железной конструкции. Панический ужас исказил ее лицо.
Вроде дозрела девчонка, решил Каныш:
– Выкладывай, что ты видела на том полустанке? Тогда отпущу!
– Правда отпустите?
– О чем базар! Не люблю я сопливок. Баклань быстрее, а то под поезд сброшу.
– Мы билеты хотели купить, а там кассир не отвечал… Тихон его поднял, а у него нож торчит. Кассир упал, Тихон в крови испачкался, и мы убежали.
– Где нож торчит? – опешил Ныш.
– У кассира вот здесь, – Нина показала на грудь.
У Ныша опустились руки. До сих пор он думал, что ножом только угрожал, а кассира лишь толкнул. Когда мужик свалился, он схапал деньги и смылся. А нож забыл на столе. Такая получалась картина. Но он был тогда сильно бухой, на взводе, злой на весь свет из-за вояк и толком себя не контролировал. А вдруг он и впрямь пырнул кассира ножом?
Ныш облизал пересохшие губы и испуганно спросил:
– И что кассир?
– Он упал, мы убежали, – повторила Нина.
– Как он упал?! – накинулся Ныш на девушку.
– Как мертвый, – прошептала Нина.
В глазах Хамбиева сверкнула злость.
– А меня ты видела?
– Где?
– Там, на станции!
– Не-ет, – едва слышно шепнула девушка.
Нышу ответ показался неискренним. Девчонка – его враг, решил он. Ее слов будет достаточно, чтобы повесить на него труп кассира. Есенин был прав, ее надо кончать. Но прежде приступим к десерту, рука еще помнила мягкую теплоту груди девчонки. Пожалуй, надо долбануть ей по башке, чтобы не рыпалась.
Он двинулся к беззащитной жертве. Что-то, видимо, изменилось в его лице. Девушка это почувствовала, она словно умылась страхом. Удав и кролик. Такой расклад Канышу нравился. Он – повелитель, она – покорная рабыня.
И вдруг он заметил, что ее глаза ушли в сторону. Лицо разгладилось, ледяной ужас растаял и бесследно испарился. Удивленный Каныш даже успел повернуться вслед за ее взглядом.
Кулак, летящий в глаз, встряхнул поезд под ногами и разом погасил звездное небо.
Есенин услышал грохот упавшего тела и забеспокоился. Тяжело как-то грохнуло, бабы мягче падают. Он вышел из уютного закутка и в первый миг обомлел.
На платформе стоял студент! Тот самый студент, которого он давно стряхнул с двигающегося поезда. Растрепанная девчонка жалась к нему. Бесчувственный Ныш валялся навзничь, из разбитого носа нащупывал дорожку бурый кровяной червяк.
– Назад, Нина, – приказал студент и заслонил девушку корпусом.
