– Это возможно, Константин Михайлович. Капуччино подавать со сливками на подносе с серебряными ложечками, или достаточно будет обычного растворимого в кружке?
Костя вскинул брови. Это была первая заметная эмоция на его постной физиономии.
– Мам, как ты спала сегодня?
Женщина вернулась к своему занятию – приготовлению яичницы.
– Спала как обычно – в одиночестве.
– А что тогда случилось?
Она ответила не сразу. Она просто не знала, что ответить. Вот у мужа, царствие ему небесное, всегда хватало ума, такта и, главное, умения так встряхнуть этого парня, что он вмиг вспоминал, в какой стране живет и почему в этой стране не любят инопланетян. Михаил Самохвалов был добр, мудр и терпелив – когда требовалось, он мог разговаривать даже с табуретками и плинтусами, и те его слушали.
– Ничего не случилось, – со вздохом бросила мать. – Просто мне кажется, что тебе пора снова сходить к Татьяне Николаевне.
Костя нахмурился.
– Почему ты так решила?
Мать поставила перед ним тарелку, придвинула приборы и хлебницу. Себе она накрывать почему-то не стала, а присела на стул напротив.
– Мне кажется, Костя, ты снова замыкаешься. Это не очень хорошо. М-м?..
Парень молчал. Тишину нарушал только работавший в его комнате телевизор.
– Если я не делаю замечаний, это не значит, что я ничего не вижу, – продолжала Елена Александровна. – Я все вижу. Ты давно не общаешься не только со мной – господи, уж это я как-нибудь переживу! – но ты ни с кем не общаешься и за пределами этого дома. Нельзя быть окруженным людьми и молчать с утра до вечера. Это вредно!
Костя продолжал игнорировать ее слова – он молчал, опустив голову и уставившись на свою нетронутую глазунью.
– Сынок, тебе крайне необходимо с кем-нибудь разговаривать. Хотя бы просто о погоде!
Костя поднял голову, кивнул в сторону окна.
– Я там не знаю никого, с кем имело бы смысл обсуждать даже погоду, не говоря обо всем остальном.
– Тогда сходи к Татьяне Николаевне! Она опытный специалист и тебе уже неоднократно помогала.
– Знаю. А зачем?
– Что – зачем?
– Зачем мне сейчас с ней говорить?
Мать хлопнула ладонью по столу – не сильно, но достаточно энергично. Она уже с трудом держала себя в руках.
– Затем, чтобы ты завтра или послезавтра не вы–бросился из окна и не сделал меня окончательно одинокой и сошедшей с ума старухой! Я уже не прошу у тебя невестку и внуков, но ты хоть сам попробуй сохраниться и меня сохранить в здравом уме!
Она поднялась из-за стола и повернулась к нему спиной. Уже закипал электрический чайник, нужно было делать кофе. Елена Александровна была убеждена, что всегда нужно что-то такое делать, чем-то занимать руки или ноги, даже если вокруг тебя землетрясение, цунами или праздник по случаю победы Хиддинка над оранжевой угрозой. Сейчас она с удовольствием нахлестала бы сына по щекам, чтобы привести в чувство, но лучше она пока заварит кофе.
