– Не волнуйся, не сахарная, ничего со мной уже не случится.
Эти жестокие слова подействовали как удар током. Он будто вышел из ступора. Бросился в ванную, стаскивая и кидая на пол мокрый пиджак, рубашку. Быстро сбросил ботинки, брюки, напялил халат, почти бегом вернулся в комнату, подбирая на ходу свою и Лесину одежду. Сложил все в кучу, добавил к ней мокрую обувь, подхватил и выскочил на лестничную площадку. На минуту замер, нащупав сквозь ткань Лесин несессер… Нет!.. Решительно поднял крышку мусоропровода и запихал все в черный бездонный зев.
Все.
Уже спокойно зашел в комнату, открыл бар:
– Скотч?
Она кивнула:
– И курить.
Михаил взял бутылку, бокалы, пошарил на полках в поисках сигарет. Нашел, сунул в карман, взял пепельницу. Устроился на полу возле дивана, разлил виски, подал один бокал жене, закурил две сигареты одновременно, одну отдал ей. Леся в один глоток опорожнила стакан, протянула ему, жестом показывая – еще! – и глубоко затянулась.
Он чуть было не сказал, что в ее положении это не рекомендуется, но вовремя спохватился и, подавившись дымом, закашлялся. Быстро выпил свой виски. Наполнил емкости заново.
– Миша, что это было? – Лесин голос был подозрительно ровным и спокойным.
Он понял, что вопрос был совсем иным. Почему ты, Михаил Стерхов, не уберег свою любимую женщину от этого кошмара, почему допустил, что впервые за десять лет совместной с тобой жизни забеременевшая Леся потеряла своего – и твоего – ребенка?
Ответа у него не было.
И поэтому он рассказал ей – впервые за последние два месяца – обо всем. О первом наезде с претензией от неизвестного Смирнова, о судебной тяжбе, идущей с переменным успехом, о том, что произошло сегодня.
Раньше он никогда не скрывал от нее своих забот и проблем, уверенный, что она всегда поймет и поможет, но, узнав о ее беременности, он сознательно ограждал Лесю от любых волнений и переживаний. И сейчас, выложив наконец то, что так долго копилось в душе, он почувствовал облегчение и покой. А еще – с каждой минутой как будто обретал новые силы для борьбы. А она? Михаил не решался поднять голову.
– Бедный ты мой… – прошептала Леся и ласково прикоснулась к его щеке. – Как же тебе тяжело все это время было…
Господи! Это она меня жалеет?!
Как будто прочитав его мысли, Леся ободряюще потрепала его по взъерошенным волосам:
– А за меня не беспокойся, почти все женщины такое раз в жизни испытывают… Ну не совсем такое… в более мягких санитарных условиях, что ли…
