Я дрался из-за дам, я брал их с собой на интервью, когда в город приезжали импортные звезды, а с той, первой, грудастой девицей я как-то занимался любовью прямо на «Чертовом колесе» в Луна-парке. Ночью, пьяный, под проливным дождем. Причем «Колесо» запустил самостоятельно. Когда приехала милиция, я еле откупился от заспанных сержантов…
И все равно было мне скучно. Ничего, кроме облегчения, не испытывал я в тот момент, когда романы подходили к концу.
А теперь все было иначе. В самую первую утреннюю минуту, когда, открыв глаза, я увидел, что на груди у меня лежит белокурая голова, я понял — теперь все будет иначе. Я чувствовал себя так, словно за окном и в самом деле была весна и повсюду цветет сирень, а просыпаюсь я оттого, что солнце, зараза, слепит сквозь шторы и раскаляет воздух в квартире так, что нечем дышать и сразу хочется в душ.
Я почувствовал, что сигарета дотлела до фильтра и обжигает мне пальцы. Только тут я расслышал: в дверь кто-то звонит.
Я открыл дверь. На площадке стоял майор госбезопасности Владимир Федорович Борисов. В пиджаке и до блеска начищенных ботинках.
Вот уж кого не ожидал.
— Здравствуйте, Илья Юрьевич. Можно к вам?
— Что-то случилось?
— Случилось. И серьезное.
Лужи.
Вода сверху, вода снизу. Мокрое небо извергало на мокрую землю океаны воды, и человеку не было места в этом вымокшем, скользком мире. Выжить здесь мог бы лишь Ихтиандр, но я Ихтиандром не был.
Весь день остервенело лил дождь. Он торопился взять реванш за утреннюю паузу. За утро, когда мне вдруг показалось, что сквозь тучи на мир глянуло солнце.
Я шагал прямо по лужам. Ботинки были мокрыми, джинсы тоже. Я брызгал на плащи и куртки прохожих, но те не возражали. По крайней мере, вслух не было произнесено ни единого грубого слова.
Было, наверное, во мне что-то такое, что подсказывало прохожим: безопаснее промолчать и идти дальше. Целее будут.
Несколько часов назад я вплотную подошел к грани, отделяющей просто подпитие от свинского состояния. И с тех пор семимильными шагами двигался вперед.
Сразу после того, как из квартиры вышел майор Борисов, я надел куртку, обулся и вышел из дому. Перешел дорогу, купил бутылку водки, вернулся домой и выпил ее всю. Из горлышка, не снимая куртки. Как воду жизни. Как лекарство от жизни.
Я не думал, куда иду. Не хотел думать. Стоило позволить сознанию начать свою блудливую работенку, и оно тут же, лбом об стену, наталкивало меня на то, о чем думать было столь больно, что проще было бы умереть.
