Я начал скучать, более того — тосковать, и когда Митька, мой собрат по учебному курсу, стал предлагать мне отрастить волосы — такие, чтоб чертям стало тошно или создать на худой конец тайную организацию — в пику масонам и всем прочим, я не отмахнулся, как раньше, потому что средство от тоски следовало искать — и искать по возможности активно. Однако где его искать, я не знал и, вероятно, мысленно допускал, что в советах посторонних ответы тоже порой находятся. Кроме того был Митька парнем дошлым и головастым. Пропуская половину лекций и зачастую узнавая имя преподавателя лишь на экзаменах, он умудрялся иметь вполне твердое «три» по большинству предметов. А три это вполне удовлетворительно — для преподавателей, для декана, для всего общества. К тому же по части предметов он, изумляя окружающих и разрушая самые зловещие прогнозы, получал «хор» и «отл». В общем, к словам Митьки следовало прислушаться. Правда, длинные волосы меня не слишком прельщали, но вот против тайной организации я не возражал, и пару учебных недель мы потратили с Митькой на разные организационные мелочи, придумывая пароли и отзывы, шифры возможных донесений и тайные знаки, знаменующие иерархические ступени создаваемой организации. Митька, например, предлагал отращивать ногти. В ту пору у него был бзик — что-нибудь обязательно да отращивать. Не волосы, так ногти. Вот он и предложил: большой ноготь на мизинце будет соответствовать званию рядового, на безымянном — младшему офицеру и так далее вплоть до маршальских титулов. Пальцев, к счастью, на руках хватало. Не хватило другого. Терпения. Я отрекся от этой детской затеи, но вовсе не потому, что повзрослел или поумнел. Просто, должно быть, надоело. Очень уж долго растут ногти. А состояния взрослости, если честно, я по-прежнему не ощущал. Хотя действительно, уже не тушевался, слыша такие заковыристые словечки, как «бренность», «дезавуировать» или «нонконформизм». Я знал словечки и похлеще, но раскол тем не менее состоялся. Как я уже говорил — между массами эм-один и эм-два. И привнес его проклятущий маятник. То есть, это я так думаю. Или представляю. Аналогия, пусть самая отдаленная, все же упрощает положение. Мысленный хаос, перенимая обтекаемую систему образов, мало-помалу выстраивается по ранжиру. Вместо шума и беспорядочных пуль во все стороны — начинает угадываться ритмичное перещелкивание теннисных ракеток. Ровно расчерченный корт, тугая сетка, строгая очередность ударов — все мое к тебе и от тебя снова ко мне. А на табло оптимистические цифры и боевая ничья. За все наши внутренние усилия набегают очки и порой немалые.
